Город, стоящий у солнца (СИ)

— Что ж. Тогда в лоб: если бы моё и твоё, например, желания исключали друг друга, то мы просто-напросто никогда бы не встретились. Ты пришёл бы сюда на другом корабле и с другим куратором, я вела бы других учеников… Вот и всё. Грабитель в тёмной подворотне встретит только тех, кому не хватает приключений в жизни. Девушка, в которой ну ни каплю не сидит в подсознании желания стать жертвой изнасилования, пройдёт в метре от насильника, которого спугнёт тень, померещившийся неподалёку патруль или что-нибудь в этом духе… Но вот полчаса спустя, какая-нибудь другая девица, в чьей душе бесы громко кричат и требуют именно этого, утолит и свою, и его жажду.

— Это мерзко! — воскликнул я. Похоже, у меня скоро будет новая традиция в общении с госпожой куратором и её рабами, — это мерзко.

— Почему?! — вот теперь она точно удивилась.

— А как же… Я не знаю… Свобода воли? Ведь получается, что мои желания, большую часть из которых я даже не осознаю, определяют, где я буду, кого я встречу, что я с ним сделаю… — под пристальным взглядом Найт я как-то осёкся.

— Ты ведь понимаешь, как тупо это звучит, да?

— В моей голове оно выглядело лучше, — признался я, — речь должна пойти о том, что странно ставить какие-то глупые подсознательные желания выше разумного, осознанного выбора.

— Даже если осознанный выбор сделает тебя несчастным? — Найт хлопнула в ладоши, и в кабинет просочился кто-то из слуг.

— Глинтвейна организуйте.

— Госпожа, через полчаса будет готово! — парень с поклоном испарился.

— Как может воплощение в реальность моего выбора сделать меня более несчастным, чем исполнение моих неосознанных желаний?

— Чувство вины, например? Посмотри на того же Громова. Ему там, при жизни, наверное, неслабо досталось. Он сюда попал весь переломанный в душе. Кто помог ему?

— Вы!

— А я для него кто?

— Его госпожа?

— Да, его Госпожа. И отличная иллюстрация того, что сознательное решение только следует за играми подсознания и с сильным запозданием. И наш мир исполнил его желание задолго до того, как он сам понял, что ему это нужно.

— Тогда я не понимаю вообще ничего! Почему вы двое так сильно убеждены, что я наношу вред себе, что я «продалбываюсь», что я избегаю принятия решений, если сами потом говорите, что сознательные решения не закон?! — я вскочил на ноги.

— Сядь.

— Это чёртов бред! И я эту херню больше слушать не собираюсь! — проорал сей в лицо и двинулся к выходу.

— Стой, — Найт поднялась со своего места.

— Да пошли вы! — бросил я через плечо. Раздался резкий щелчок, и удар плети по ногам заставил меня упасть.

— А ты не думал… — Найт шагнула ко мне, покачивая своим оружием, лежавшим всё это время где-то за подлокотником её кресла, — ты не думал, что именно эта неспособность признать свои желания, сознаться в них, принять их, позволить этому месту исполнить их, и делает людей безымянными. Когда они сознательно заставляют себя хотеть вещи, которые их душе противны, когда они обманывают себя и подавляют в себе истинные желания…

Я вскрикнул от новой боли, когда плеть Найт рубанула по моей спине.

— Обычно, бить людей через одежду не стоит, волокна ткани загрязнят рану, вызовут заражение и всё такое, — сообщила девушка, замахиваясь для нового удара, — но человек, стесняющийся признаться в своей тяге к морю и старательно обманывающий себя и окружающих, в итоге становится рабом на галерах. Человек, боящийся реализовать свою тягу к архитектуре, навечно останется вкалывать на стройках. Живую мебель тебе уже показывали. Если мир чуть ли не на тарелочке с голубой каёмочкой приносит тебе прямо под нос то, чего ты в глубине души желаешь, а ты нос воротишь и кричишь “нет, мне не надо!” - ты сам себе во всём виноват.

Я закусил рукав и попытался вынести следующий удар достойно. Почти получилось. Почти.

— Чем дольше сжимаешь пружину, тем сильнее она ударит, когда разожмётся, — наставническим тоном сообщила госпожа куратор, — а ты из всей своей группы остался последним, кто не примирился с собой. Та сила, что оберегает всех нас, присматривает за нами, помогает нам реализовать свои желания, недовольна тобой. И недовольство это растёт.

Я перекатился на спину и взвыл, корчась от боли.

— Неразумно, — презрительно уронила Найт, — только раны разбередишь. Ты же у нас такой рационалист…

Больно. Блять, это пиздец как больно! Но мне слишком сильно хотелось отомстить, вывести в игру козырь, припрятанный в рукаве. Точнее — пистолет в лодыжечной кобуре. Уже взведённый, патрон в патроннике, УСМ двойного действия — просто нажми на спуск!