Город теней

Изначально плащ должен был держаться у шеи благодаря застёжке на задней стороне броши с лебедем, но Тоби решил сделать пуговицу. Столовым ножом он прорезал в верхней части плаща дыру, в которую могла бы пролезть ручка от ящика, если повернуть её боком. Тем же ножом он проковырял четыре отверстия в ручке и прогнал через них самую крепкую иглу. Потом он пришил ручку-пуговицу самой крепкой нитью и надел плащ. Ручка, ставшая пуговицей, отлично прошла в отверстие в плаще. Тоби победно улыбнулся девочке, которая всё это время молча следила за ним.

– Умно, – сказала она.

– Миссис Пападопулос меня этому научила. Я люблю чинить что-нибудь.

Девочка как будто задумалась, переваривая эту информацию, и кивнула. Она повернулась к огню, Тоби последовал её примеру. На него медленно наползала сонливость. Он зевнул.

– Я пойду в кровать, – Тоби достал из комода одеяла. – Можешь воспользоваться спальником. Он выглядит уютно.

Тоби сделал из одеял матрас на кровати, которая была ближе всего к огню, и повернулся, чтобы пожелать девочке спокойной ночи, но она оказалась совсем рядом. Он даже подпрыгнул от неожиданности.

– Ты меня испугала, – сказал он.

Девочка протягивала ему спальник.

– Тебе он нужнее, – сказал Тоби. – Тут холодно.

Девочка не шелохнулась.

– Ну ладно, – Тоби пожал плечами.

Меховая подкладка спальника была приятно тёплой. Девочка села обратно в своё кресло. На её лице танцевали отбрасываемые огнём тени. Огонь отражался в её глазах.

– Завтра мы разберёмся, откуда ты, – Тоби старался звучать ободряюще.

Девочка посмотрела на него лишённым надежды взглядом и печально улыбнулась. Тоби стало её жалко. Альфреду, похоже, тоже: он запрыгнул к ней на колени и свернулся там. Она задумчиво гладила кота. Тоби решил, что девочке можно доверять.

– Послушай, завтра мы дойдём до полиции. Мы должны. Понимаешь, я видел убийство.

Девочка, похоже, ждала продолжения истории. Поэтому Тоби рассказал ей про все свои приключения. К своему удивлению, когда он начал, то не смог уже замолчать. Как будто внутри него рухнула какая-то словесная плотина. Из него лились путанные фразы, и он не мог их остановить. Пока не дошёл до убийства. Он запнулся. А потом тихим голосом рассказал безымянной девочке, как высокий сухопарый человек с жестоким ртом ударил ножом парня, как лысый сбросил этого парня с обрыва, с которого потом упал сам. Тоби просто повторял раз за разом: «Они просто столкнули его с обрыва». Он повторил это несколько раз и затих.

– У них были такие же броши с белым лебедем, – сказал он наконец.

Девочка не двигалась. Но это было не её обычное состояние, когда она будто бы с трудом понимала, что Тоби говорит. Сейчас она точно переживала ужасное воспоминание или переваривала страшную новость.

– Ты в порядке? – спросил Тоби.

Девочка не ответила. На её лице играли отсветы огня. Она будто растворялась в тенях и появлялась заново, исчезала и появлялась. Прежде чем Тоби смог встать с кровати и показать ей брошь с лебедем, чтобы она поняла, о чём речь, на него навалилась ужасная усталость. Его глаза сами собой закрывались. Его взгляд упал на одинокий ботинок, стоящий у огня, и Тоби подумал, что стоит попробовать вытащить второй ботинок из болота.

– Мне нужен второй ботинок, – пробормотал Тоби и провалился в сон.

Может, его разбудил холод – дрова в камине догорели, – а, может, и шум. Тёплого свечения углей было достаточно, чтобы понять, что девочки нет. Она заправила себе кровать, и одеяло на ней было откинуто. Наверное, она вышла. На полу около его кровати лежало что-то яркое. Тоби немного свесился с кровати и смог до этого дотянуться, но его рука коснулась только досок пола. Только тогда Тоби осознал, что на полу лежал лунный свет, проникающий через окно. Он знал, что нужно встать и проверить, в порядке ли девочка, и он попытался собрать силы, чтобы это сделать. Но не успел он откинуть спальник, как от усталости его глаза снова закрылись, и Тоби тут же провалился обратно в сон.

Тень

Тень нависла над мальчиком, желая что-нибудь уничтожить, и поняла, что уничтожить хочет не его. Оставив на полу осколок лунного света, она выскользнула по каминной трубе, как струйка дыма, врываясь в ночь, словно поднимающаяся на воздушных потоках искра. Выше дыма, выше отравленных дымом облаков (дым пожара всё ещё отравлял летучих мышей ночью и птиц днём). Но тень не могла убежать от отравлявшей её ненависти. Она чувствовала её в своих венах. Она улетела далеко-далеко от гор. Она бежала.

Теперь она вспомнила. Вспомнила убитого парня и как он свивал слова в прекрасное полотно. Убит ножом, сброшен с горы, как камень. Нет, хуже, чем камень. Красивые камни ценят. С ним же обошлись так, будто он не был ценен, будто он был грязью, дымом костра.