Город в конце времен

Бидвелл обошел все проходы, весь склад и убедился, что его люди спят – беспокойно и неглубоко. Он прислушался к тихим голосам Главка и Айрмонка, которым отвели небольшую кладовку, где они поставили раскладушки – отдельно от остальных, и не без причины. Джек, похоже, едва выносил их присутствие. Бидвелл пока что скрывал свои мысли.

Если честно, хозяин склада был озадачен. Что-то необычное читалось в Главке, он резко отличался от прочих, знакомых Бидвеллу охотников и клевретов Алебастровой Княжны.

Голоса двух беглецов становились все мягче, пока совсем не стихли. Бидвелл вернулся к своему столу и теплому сиянию чугунной печки. По-настоящему он спал, пожалуй, не чаще раза в месяц, чтобы не встречаться с дикостью, сходившей у него за сновидения. Для Бидвелла, человека, который никогда ничего не забывал, который не терял израненных связей со всеми возможными вариантами истории, сновидения были чем-то вроде горячечного бреда или изматывающих приступов сухого кашля. Прошлое – во всех его вариантах – отказывалось выходить с мокротой.

Было очевидно, что никто из собравшихся – его избранной семьи – не понимал, почему Бидвелл впустил Главка на склад. Даниэль Патрик Айрмонк был не менее загадочной головоломкой: пермутатор судеб, да еще с личным сум-бегунком, но отличающийся от Джинни или Джека…

Бидвелл скорее почувствовал, нежели услышал приближение человека – если, конечно, его еще можно так назвать. Ловец возник в нескольких шагах поодаль, окутанный привычными тенями.

– Дела все хуже и хуже, – сказал Главк. Голос его почти терялся в исходящем из-под пола гуле. – Снаружи, я имею в виду. Рекомендую выглянуть и убедиться самому. Весьма поучительное зрелище для таких, как мы. Вот вам и результаты, и последствия.

– Не надо бросаться обвинениями. Вас и так едва здесь терпят, – ответил Бидвелл. – Я, например, никогда не сажал птичек по клеткам.

– И все же, Конан, именно я привнес последний штрих в вашу мизансцену. Без моей помощи он навряд ли бы тут появился.

– Я бы сказал, это вы нуждаетесь в нем, а вовсе не наоборот.

– Не спорю. Его никто не мог изловить… точнее, вплоть до последнего времени он не привлекал к себе внимание охотников. Боюсь, подобная исключительность мистера Айрмонка делает его еще важнее.

Главк сел на стул и каким-то образом умудрился переплести свои коротенькие, мясистые лодыжки. Ступни его были на удивление крошечными для человека таких внушительных пропорций; узкие туфли отличались необычными квадратными мысками. В целом впечатление было комическим: телесная мощь в сочетании с деликатностью очертаний нижних конечностей – он словно сошел с карикатур Джорджа Крукшенка.

– Какая жалость, что я не захватил с собой табака. А случаем…

Бидвелл покачал головой. Такому персонажу, как Главк, не принято давать больше, чем он заслуживает, к тому же Бидвелл не курил вот уже четыреста лет.

Джек не спал – не мог. Что-то внутри него пыталось сомкнуться с тем, что находилось снаружи. Он сидел на краю раскладушки, зажав простыню скрюченными пальцами, и размышлял о тех существах, которые оказались в осажденной крепости Бидвелла – люди, кошки… еще кто-нибудь?

Кто он, Главк? И, если на то пошло, что представляет собой Даниэль?

Да и я кто такой?

После перетаскивания огромного количества коробок ныли мускулы. Он не привык к тупой физической работе. Джек встал, машинально отряхнул складки на одежде. Да, им всем приходится спать одетыми. А кстати… когда он в последний раз видел сон? Когда приходил визитер? Пару недель тому назад?

Может статься, с этим покончено?

Джек прислушался к мягкому, ровному дыханию Джинни по ту сторону перегородки из книжных коробок. Осторожно заглянул за угол, слегка откинул край рваной простыни, что служила импровизированной занавеской. Девушка лежала, плотно завернувшись в одно из старых одеял, которыми их всех оделил Бидвелл. Наверное, приобрел по случаю на распродаже списанного армейского имущества. Да, но какой армии? После какой войны?

Свернувшись в комочек, поджав колени к груди, Джинни лежала спиной к Джеку. Плечи ее подрагивали. Она грезила.

Спустя минуту Джинни вдруг застыла. Он стоял, полускрытый убогой занавеской, чувствуя, как его восприятие цепляется за колючки ветвей будущего – боль, раздражение, недоумение, – пока не осталось ничего. Так много надежд, и так мало смысла в этих понятиях: сейчас, потом, никогда…

Джинни приподняла веки, слегка повернула голову и моргнула. Дрогнули губы. Джек отпрянул назад и спиной врезался в стену из книжных коробок, но понял, что девушка до сих пор спит. Осторожно, с великим уважением, он склонился над ней, приблизился ухом к ее губам. Где бы она ни была сейчас, что бы ни переживала – что бы ни бормотала на этом языке, от которого изнутри чесался затылок, – она явно была несчастлива. Джек ничем не мог ей помочь – ни здесь, ни там.

– Что случилось? – прошептал он.

Ее глаза смотрели мимо – сквозь него. Брови нахмурились. Английская речь явно давалась ей с трудом.

– Нас преследуют…

– Кто?