Город в осенних звездах

— Граф Ульрих фон Бек отнял у меня все, что мне принадлежало по праву рождения. Он согласился пойти в услужение к Люциферу.

Тут только я сообразил, что бедняга не в своем уме.

— Сударь, мне ничего не известно об этом.

Он мне не поверил.

— И о Граале, переданном Ульрихом Сатане?

— Прошу вас, герр Клостергейм, отпустите нас. Мы ничего вам плохого не сделали.

— Я служу Человечеству, — объявил он. — Не будет бессмысленного кровопролития, потому только, что мелкий наш хлыщ барон пребывает в расстроенных чувствах. Он злоупотребил своей властью. — Голос Клостергейма стал ледяным шепотом. — Теперь я служу человечеству, — повторил он. — Вы верите мне?

— Сударь, я верю, — я решил потакать ему во всем. — Что же до остального, относительно моего предка…

— Жаль только, что я не видел, как он умирал. Знаете вы, молодой человек, как душа фон Бека искала себе воздаяния?

Я вновь ответил ему без обиняков:

— Я ничего об этом не знаю. По — моему, предок мой умер естественной смертью.

Он медленно кивнул. Определенно, Клостергейм-сумасшедший, но сумасшествие его было более возвышенным и впечатляющим, чем у любого из тех, кто собрались в этом подвале.

— Не отобедаете ли со мною? — прошептал он, а затем, не дожидаясь ответа с моей стороны, развернулся и обвел взглядом собравшихся. — Несите ключ, сброд. Господин мой выносит глупость только в смиренных. А вы обуяны гордыней, вы все. На колени… все, кроме того, у кого ключ! — И все, как один, упали на каменный пол. Так Клостергейм продемонстрировал мне свою силу, в то время как женщина в белых одеждах, что распахивались, обнаруживая скабрезную нагую плоть, открыла замок на одних оковах, потом на других, и нож перерезал веревки. — Ну как, фон Бек? Вы отобедаете со мною? Представилось мне или действительно был намек на какое-то ужасающее томление? Не заманил ли он меня на дорогу, ведущую к смерти или к некому худшему рабству?

— А мой друг? — спросил я. — Сент-Одран?

— Он волен уйти. Прямо сейчас. — Он возвысил голос, обращаясь к коленопреклоненным своим служителям. — Проследите, чтобы шевалье был доставлен домой. — Он положил мне на руку свою холодную ладонь.

— Прежде, чем вы уйдете, отобедайте со мной.

Человек этот пугал меня, но все же мне было любопытно; не знаю только, почему, я едва ли не симпатизировал ему. Я колебался.

— Сударь, сегодня ночью я должен как следует отдохнуть, на рассвете я дерусь на дуэли…

Он отвернулся с таким безнадежным вздохом, что я не успел даже подумать как следует, как губы мои уже произнесли:

— Хорошо, герр Клостергейм. Я принимаю ваше приглашение.

— Весьма вам признателен. — Он шагнул по направлению к почтительно склонившемуся перед ним «алому плащу». Острым носком сапога приподнял трясущийся подбородок барона. — Никогда больше не станешь ты что-либо предпринимать без прямых моих указаний. Ты самодоволен и глуп. Ты не достоин той власти, которую я тебе предоставляю. Еще один такой проступок, сударь, и мне придется забрать вас… — тут он указывает большим пальцем вниз, — …туда.

Фон Бреснворт попытался было вымолить прощения, но подавился собственной желчью.

Клостергейм выдернул носок сапога из-под его подбородка.

— Прощайте, мсье ле шевалье. Будьте спокойны, рыцарь фон Бек последует надлежащему курсу.

Сент-Одран явно хотел воспрепятствовать этому плану, но я поднял руку, давая ему понять, что уверен в своей безопасности. Распрощавшись с шевалье, я последовал за Клостергеймом за ширму с козлиною мордой в какой-то узкий коридор, освещенный мерцанием факелов, дающих непривычный серебристый свет. — Эти мужчины и женщины ждут пришествия Антихриста, — сказал Клостергейм, не оглядываясь назад. — Им известно Рождение, Место и Время. Они верят, что будут избраны для власти, когда начнется царствие Антихриста. Толпа сия велика, но проста. Каждый несет на себе отметину языческого божка, выжженную клеймом на крестце, и верит, что удостоен особой милости. Я полагаю, Антихрист найдет применение и им, но они — жалкая и невежественная компания. Не лучше диких зверей, понимаете? — Его доверительный тон слегка покоробил меня.

Мы спустились по короткому лестничному пролету и вышли в большой каменный зал, освещенный все теми же серебристыми факелами. Обставлен он был по-спартански: конторка, два стула, стол, несколько древних фолиантов и пергаментов и стальной глобус. У стены, рядом с низеньким раскладным ложем, стоял буфет с выдвижными ящиками. Камина не было вообще. Клостергейм прошел через комнату и достал из буфета блюдо с белым хлебом и двумя внушительных размеров головками сыру. На блюдо он положил нож, потом налил воду в два стеклянных бокала, и обед его был готов. Пододвинув стулья к столу, он снял шляпу и жестом пригласил меня садиться.