Город в осенних звездах

Он с любопытством взглянул мне в лицо, неуклюжим движением пододвинув ко мне сыр и хлеб. Похоже, он почитал меня за какую-то диковинную зверюшку, чьего поведения постичь он не мог. Я отрезал себе кусок сыру, взял бокал с водою и подождал, пока хозяин мой не отрезал скудную порцию и себе. Пока он жевал, он смотрел мимо меня. Его глаза как будто следили за передвижением невидимых армий, а меня так и подмывало оглянуться через плечо, вдруг я тоже увижу то, что видел он. Продолжая наблюдать иллюзорную ту панораму, он обратился ко мне:

— Тому назад лет этак сто пятьдесят мы с вами разыскивали ту же самую вещь.

Я проглотил кусок, освобождая рот.

— Не со мной, сударь.

Я как будто бы проявил совершенно ненужную мелочную придирчивость.

— Значит, с предком вашим. Та же кровь. То же имя. Мы искали Святой Грааль. Знаете вы, что Антихрист ждет только мгновения, когда завладеет Граалем, и тогда установит царствие свое?

Я уже подозревал, что он помешанный, но чтобы настолько!

— Нет, сударь. Я думал, Антихрист — всего лишь поблекший образ.

— Однажды ваш предок отдал Грааль моему господину, коим Он был тогда. Так легло на меня проклятие этого существования.

Он явился, Грааль, из Леса на Крае Небес. Что в Срединных Пределах. Однако, как вам должно быть известно, география Миттельмарха изменчива. Теперь уже Леса этого не отыщешь.

Господин мой стремился умиротворить Господа Бога и предложил Грааль людям в знак своих чистых намерений. Но Грааль… он сам по себе. Он исчез, едва господин задумал отдать его. И теперь он потерян для нас. Но вы в силах найти его снова, фон Бек.

Я не намеревался ничего отрицать или же совершать что-либо, что могло бы разъярить этого сумасшедшего. Пусть молчание мое явится как бы знаком согласия.

— И вы полагаете, герр Клостергейм, что Грааль все еще в Миттельмархе? Но то, безусловно, место Проклятых Душ, отнюдь не Священных Чаш?

Клостергейм нахмурил брови.

— Так было. Но, поскольку Господь с Сатаной заключили сейчас перемирие, проклятых душ больше нет. Мы с вами, сударь, живем в такой век, когда грех не влечет за собою последствий. Новость эта должна ободрить вас, стремившегося создать Парадиз в Париже, вы не находите?

— Не нахожу.

— Ну что ж, в этом мы с вами согласны. — Он отрезал себе еще кусок сыру, но есть не стал.

— Итак, герр Клостергейм, вы, стало быть, служите Антихристу? Из чего я заключаю, что Люцифер так и остался вашим господином.

— Этого, сударь, я не говорил. Антихрист — не Бог и не Сатана. Антихрист принял бы владычество над царством, от коего оба они отреклись. К чему устремлен и я. Таким образом, у нас с ним один интерес. В архивах вашего рода есть указания относительно настоящего местоположения Грааля?

— Видите ли, представления мои в этой области достаточно смутные. — Я хотел вытянуть из него побольше, но при этом я не желал предстать перед ним полным профаном, равно как и человеком, решительно отвергающим его выдумки. — Смутные? Но ведь всем оккультистам известно, что главная цель воздушной вашей экспедиции — вернуть Грааль!

Меня несказанно удивило, с какою уверенностью говорит он о моих планах.

Но все-таки я опять придержал язык.

— И как же они догадались? — спросил я.

— Родовое ваше имя, сударь, это же очевидно!

— Оно так знаменито?

— Фамильное предание. Те, кто связан с науками тайными и сверхъестественными, утверждают также, что вы владеете и мечом Парацельса. — В самом деле?

— Тот, кто владеет двумя предметами силы, — и Чашею, и Клинком, — мог бы владычествовать над Землею и бросить вызов власти Небес! — Клостергейм отодвинул свой бокал. — Моя ненависть к вам глубока и безмерна, фон Бек, хотя вы не сделали мне ничего плохого, напрямую. Но вы существуете лишь потому, что враг мой, Ульрих фон Бек, превзошел меня. — Он вновь уставился в пространство у меня за плечом. Я поежился, избегая смотреть по направлению холодного этого взгляда. — Но, вероятно, вам самим не знакома такая ненависть, неизбывная и глубокая? Верно, сударь?

— Думаю, нет.

Он нахмурился, вперил взгляд в стол и проговорил, обращаясь, скорее, к себе:

— Слишком от многого я оторван. — Он глубоко вдохнул воздух и снова поглядел мне прямо в глаза. — Итак, сударь?

— Итак что, сударь? — Я так и не понял, что ему от меня нужно.

— Присоединитесь вы к поиску, сударь? Или вернее, вы мне позволите сопровождать вас в вашей экспедиции?

— Чтобы в конце вы меня убили? — Я не нашел, как иначе разубедить этого человека в его фантазиях и дать понять, что здесь происходит явное недоразумение. Я рассудил, что так мы ничего не теряем. Похоже, что все вообще, кроме меня и Сент-Одрана, искренне верят в реальность нашего надувательского предприятия.

Клостергейм изумился.

— Зачем же мне убивать вас, сударь?

— Ваша ненависть, сударь. Та самая ненависть, которую вы только что упомянули.

Он пожал плечами, в первый раз выразив что-то близкое к удовольствию (или что там заменяло чувство сие в его мрачном холодном сердце).

— Какая в том польза, если убить вас? Смерть — ничто. Вот, то, что за ней воспоследует, уже имеет некоторое значение.