Город в заливе: Откровения лжеца (СИ)

-- Да мне, в общем, без разницы, -- Ники была одета в какие-то чудовищные черно-красные панталоны, под которыми явственно проглядывали чулки-"сеточки", и черно-фиолетовый полурасстегнутый сюртук, который довольно мало чего скрывал, особенно между шеей и животом. Над самой линией каштановых с рыжиной волос у нее сверкало странное украшение -- вроде половины металлического обруча тонкой работы с драгоценным камнем над левой бровью. А вокруг левого глаза тянулась татуировка, то ли бабочка, то ли полумесяц -- чтобы рассмотреть как следует, нужно довольно откровенно пялиться, а Ники этого не любила, я уже говорил.

-- Серьезно?

-- Ну да. Один черт -- господи, прости -- живем мы на диске вроде имбирного печенья или на воздушном шаре, обреченно катящемся среди черной пустоты. На меня светит солнце, во фляге полным-полно питьевой воды, брюхо набито бобами с мясом, я в отличной форме, и в нас не стреляют раскаленной картечью. По мне -- так жизнь удалась. А форма Озолинча волнует меня даже чуть меньше, чем форма сисек у нашей капризной Мэйси. А она меня совсем не волнует. Жевательный табак есть?

Вот в этом была вся Ники -- пофигист, эгоист и бонвиван. Она мне нравилась, конечно. Всегда нравился такой тип. Я решительно полез за пазуху. Оценим уровень технического развития!

-- Табака, к сожалению, нет, курить -- здоровью вредить, зато имеется телефон. "Катерпиллар", угловатый, хороший. Как насчет бодрого селфи на закате дня с дружелюбным туземцем?

Лейла с готовностью улыбнулась и сделала такую умильную мордашку, что у меня возникло сильное искушение утащить ее в трюм и там продолжить беседу насчет очевидной шарообразности некоторых сфер. Но Ники была настороже и немедленно влепила мне педагогическую затрещину.

-- Так! Убери эту смердящую греховную технику с глаз моих! Христос коротковолновой связью не пользовался и нам не велел. Мэйси такое предлагай, извращенец, она наверняка оценит!

Олимпийский бросок -- и полезный электронный болван полетел в океан фотографировать рыбок. С идеологической стороной вопроса у них там, видать, не сложилось, но агрегат, по меньшей мере, знакомый. Ники обернулась ко мне, разминая руку.

-- Алё, воин! Ты, вместо того, чтобы якшаться с гаджетами прямиком от лукавого, зарядку начал делать, как я советовала?

-- А то как же! На постоянной основе, минима три раза в день. А максима -- и того больше.

-- Да ладно! -- девушка недоверчиво прищурилась.

-- Божусь за пи... за пионера. Зарядка -- это упражнение мышц, правильно? Ну вот, когда я, скажем, встаю с кровати, иду на кухню и мажу бутерброд, мышцы-то...

Она закатила глаза.

-- Ну упражняются же! И я реально чувствую результаты! Вот что значит регулярность, железная воля и выдержка. Колбаса, к примеру, нарезается теперь замечательно быстро...

Ники прорычала что-то неразборчивое и ринулась дальше. Она нормальная, вообще-то. Просто малость зацикленная насчет того, чтобы все было правильно. Конечно, "правильно" это было только с ее личной, глубоко интимной точки зрения, которую я не разделял. Зато среди этой великолепной семерки она была самой общительной и доброжелательной.

Да и вообще, наверное, хорошо, что я сюда свалился -- новый человек всегда вызывает оживление в сложившемся коллективе, плюс он с очевидностью является самым нейтральным и незаинтересованным из всех, и потом девушки рассказывали мне порой то, чем не делились даже друг с другом. Ну да, своего рода френдзона, но мне это было даже кстати -- мне сейчас позарез нужна была информация, а не возможность залезть в трусики к одной из загорелых, хохочущих пираток.

Кстати, большинство из них трусики даже не надевало, я видел. Случайно.

***

-- Когда это ты успел все так устроить? -- поинтересовалась Алиса немного позже, когда вечер, уже раз отброшенный, даже здесь уже вступил в свои права. Она лежала на спине, небрежно закутанная в полупрозрачную простыню, и разглядывала потолок, далекий и белый, совсем такой же, как на поселке у давно забытой бабушки. Воспоминание неприятно ткнуло ее под ребра, но происходящее с ними сейчас было важнее. -- То есть я понимаю, что для тебя прошло какое-то время, но все равно...

Ружичка усмехнулся, коротко глянул на нее и кашлянул.

-- "Какое-то время", Алис, иногда бывает очень даже долгим, -- сказал он непонятно. -- Иногда, чтобы не съехать с катушек окончательно, удержаться на краю обрыва, приходится переключать мозг. На что-нибудь простое, обыденное даже, лишь бы другое. Тогда все получается. Но это занимает... иногда довольно много дней.

В его чуть прищуренных глазах на миг что-то мелькнуло, то ли забытый страх, то ли какая-то старая, почти исчезнувшая уже боль. Ей было много лет, этой боли, так что она истончилась и выглядела зыбко -- просто далекое отражение, отблеск луны в ночном омуте посреди лесной чащи. Алису это впечатлило. Это лучше любых слов говорило о том, сколько именно времени он отсутствовал в нормальном мире. И, возможно, насколько он изменился.