Город вечной ночи

Незваный гость, который занимал позицию в открытой двери комнаты по другую сторону коридора, прошел вперед и остановился в двух футах от жертвы, удерживаемой в вертикальном положении тремя стрелами. Голова Кантуччи упала на грудь, руки повисли. Убийца включил свет в коридоре. Он прислонил лук к стене и оглядел жертву, медленно и расчетливо, с головы до ног. Потом двумя руками схватил поникшую голову. Приподнял ее и посмотрел в выпученные – но незрячие – глаза. Большим пальцем он поднял верхнюю губу убитого, чуть повернул голову, быстро осмотрел зубы, белые, ровные и без всяких пломб. Стрижка была дорогая, кожа лица гладкая и плотная. Для шестидесятипятилетнего человека Кантуччи очень неплохо заботился о себе.

Незваный гость отпустил голову, и та упала в прежнее положение. Он остался доволен.

6

На следующий день, в четыре часа пополудни, начальник следственного отдела лейтенант Винсент д’Агоста сидел в просмотровой комнате Б205 в здании Уан-Полис-Плаза[5], прихлебывал из чашки пережженный, мутный, холодный как лед кофе и просматривал нечеткую видеозапись с камеры наблюдения, которая выходила на промышленную часть Куинса, где было найдено тело. За просмотром записей последней из трех паршивых камер наблюдения он провел два часа без всяких результатов. Он мог бы поручить это занятие кому-нибудь из подчиненных, но какая-то его часть противилась тому, чтобы загружать своих людей такой нудной работой.

Услышав, как кто-то постучал по открытой двери, д’Агоста повернулся и увидел высокую атлетическую фигуру своего начальника капитана Синглтона, облаченного в моднейший синий костюм; очертания его слегка оттопыренных ушей вырисовывались в тусклом свете из коридора. В руках Синглтон держал две банки пива.

– Винни, на кого ты собираешься произвести впечатление? – спросил он, входя.

Д’Агоста остановил прокрутку, откинулся на спинку стула и потер руками лицо.

Синглтон уселся рядом с д’Агостой и поставил перед лейтенантом одну из банок пива:

– Этот кофе следует арестовать и обыскать. Попробуй-ка пиво вместо него.

Д’Агоста схватил ледяную банку, вскрыл и, когда та издала дружелюбное шипение, приподнял ее:

– Спасибо от всей души, капитан.

Он с благодарностью присосался к банке.

Синглтон открыл свою банку:

– Ну, так что у тебя есть?

– Что касается записей с камер наблюдения, то ничего. Между тремя этими камерами огромные мертвые зоны, и я уверен, что все действие происходило именно там.

– А записи по прилегающей территории?

– В том-то и дело. Это в основном жилой район, ближайший магазин – в добром квартале оттуда.

Синглтон кивнул:

– Никаких связей с убийством прошлой ночи? Этого юриста гангстеров, Кантуччи?

– Кроме обезглавливания – ничего. Методы совершения преступления абсолютно различные. Разное оружие, разные способы проникновения и отхода. Жертвы никак не связаны. К тому же в случае с Озмиан обезглавливание произошло сутки спустя после убийства, а голову Кантуччи отрезали сразу же после смерти жертвы.

– Значит, ты считаешь, что связи между ними нет?

– Возможно, что и нет, но два обезглавливания одно за другим – довольно странное совпадение. Я ничего не исключаю.

– А что с записями камер наблюдения в доме Кантуччи?

– Ничего. Их даже не стерли – просто забрали жесткие диски. Кто-то заранее вывел из строя камеры перед домом на обоих углах Третьей авеню. Парень, который прикончил Кантуччи, был профессионалом.

– Профессионал с луком и стрелами?

– Да. Может, это удар мафии, означающий некое послание. Кантуччи был настоящий сукин сын. Он уничтожил одну из семей, будучи прокурором, а потом пошел служить их врагам. Он грязнее тех умников, которых защищал, в два раза богаче и в три раза умнее. Врагов у него выше крыши. Мы над этим работаем.

– А девица Озмиан?

– Трудный ребенок. Наши криминалисты на всякий случай обыскали ее комнату в доме отца – ничего существенного. А еще мы проверяем ее друзей, тоже живущих на широкую ногу, но до сих пор не нашли никаких ниточек. Мы пока еще только зондируем.

Синглтон хмыкнул.

– Вскрытие подтвердило, что она была убита выстрелом сзади, потом она достаточно долго оставалась в неизвестном месте, где тело потеряло всю кровь, а оттуда ее перевезли в гараж, где спустя приблизительно сутки тело обезглавили. У нас куча волосков, тканей и непроявленных отпечатков, с которыми мы работаем, но у меня предчувствие, что ничего из этого не получится.

– А отец?

– Суперхитрожопый. Мстительный. Абсолютный говнюк. У него бешеный темперамент: вопли, крики, крушит что ни попадя, потом вдруг резко стихает – жуть.

Когда днем ранее Озмиан пришел на опознание тела (опознал дочь по родинке на левой руке), он вел себя так тихо, что у д’Агосты от страха мурашки бегали по спине.

– Готов поспорить, что он дал своим людям команду потихоньку искать убийцу. Очень надеюсь, что мы найдем его первыми. Если люди Озмиана найдут его прежде, чем мы, боюсь, что преступник исчезнет без следа, а нам никогда не удастся закрыть дело.

– Он что, не скорбит?