Город ведьм

Похоже, конец наступил раньше, чем он думал, и он уже скончался, хотя еще воображал себя живым, и перед ним разверзлись врата потустороннего мира. И его встречал свет, яркий свет, в который ему предстояло вступить.

Только как вступить, если у него все еще были связаны ноги, а по нему сновали крысы? Разве не должна душа воспарить к потолку, чтобы обозревать оттуда покинутое бренное тело?

Максима охватило волнение. Куда он попадет – в рай или ад? Или все эти религиозные концепции были полной ерундой? Ему сделалось жутко – видимо, все же в ад, ведь пай-мальчиком он, увы, не был, а так хотелось в рай, к бабуле, которая наверняка нежилась там в компании ангелочков и херувимчиков.

– Здесь, здесь! – донеслись до него приглушенные голоса, и Максим вдруг понял: он вовсе не умер, и свет, который заливал подземную комнату, был не потусторонний.

Крышка саркофага дрогнула, и крысы бросились врассыпную. Максим затаил дыхание – наверняка вернулись типы, чтобы… Чтобы добить его! Или Яна самолично заявилась, дабы лишить его жизни.

Что же, он был готов если умирать, так с музыкой. Главное, не с крысами.

Крышка с грохотом была отодвинута в сторону, Максим рефлекторно закрыл глаза, ослепленный потоками света.

– Он здесь! – раздался восторженный крик, и Максим приоткрыл правый глаз, а затем левый.

И увидел склонившееся над ним улыбающееся лицо Нади. Она стала покрывать его лицо поцелуями, при этом бормоча:

– Господи, Максимка, ты живой! Ты живой! Как же я счастлива! Ты живой!

Так как опустить на подземный уровень склепа складную каталку и поднять на ней Максима не представлялось возможным, ему пришлось самостоятельно выбираться на поверхность. Впрочем, Максим опирался на плечо Нади, а сзади его поддерживал медбрат.

Наверху был яркий солнечный день. Максима осторожно положили на носилки и потащили к машине «Скорой помощи», припаркованной за оградой Старого кладбища.

Пока медики проверяли жизненные функции Максима, Надя, стоявшая около раскрытого нутра «Скорой», тараторила по мобильному:

– Да, да, да, Тамара Федоровна! Все, нашли! Живой и невредимый. О, если бы не вы и не ваши люди, которых вы предоставили в мое распоряжение… Да, они почти сразу наткнулись на этих подозрительных типов. Так и есть, сектанты. Один из них сознался и привел нас на Старое кладбище, где они Максимку в склеп бросили. Вот ведь нелюди! Это им Яна приказала, будь она неладна!

– Жить будешь, – констатировал один из парамедиков, ставя капельницу. – Переохлаждение, подозрение на воспаление легких, вероятны травмы внутренних органов. Однако до свадьбы заживет!

Максим, взглянув на расхаживавшую около «Скорой» раскрасневшуюся Надю, подумал о данном в саркофаге обете. Помимо прочего, он обещал жениться на Наде. Что же, видимо, придется.

Тем более что она, выходит, спасла ему жизнь.

– Подождите! Я с вами еду! – крикнула Надя, забираясь внутрь «Скорой».

– Вы кто? – произнесла неприветливо женщина-врач, а Максим просипел:

– Моя… невеста…

Надя схватила его руку, прижала ее к своей груди и закричала:

– Максимчик, я еще в себя прийти не могу! Ты жив!

Максим слабо улыбнулся – он и сам не мог поверить в это. Он повернул голову, бросил взгляд на толпящихся около Старого кладбища людей и оцепенел.

Один из медиков закрыл двери «Скорой» изнутри, и та, завывая сиренами, отправилась в путь.

– Господи, он… там! – прошептал Максим, цепляясь за руки Нади. Та испуганно склонилась над студентом и спросила:

– Что ты сказал? Кто – он? И где?

Максим, чувствуя, что в ушах у него зазвенело и что медикаменты, которые вводили ему, начинают оказывать действие, сонным голосом произнес:

– Там, около кладбища. Это было он, хотя и без бороды. Но зато с бакенбардами. И голова теперь бритая. Но я все равно его тотчас узнал. У него еще такой массивный золотой перстень. Это он, похититель! Маньяк!

– Ты уверен, что это был именно он? – спросила Надя, осторожно поправляя одеяло. Максим, лежавший перед ней на кровати в отдельной палате частной клиники, куда его оперативно устроила матушка олигарха, произнес:

– Я уверяю тебя, что это был он! Без бороды.

– Может, ты кого-то другого за него принял? Тем более сам говоришь, он был без бороды.

Максим откинулся на подушку и упрямо произнес:

– Это он! Тот же взгляд, та же форма черепа, те же большие мясистые уши. Это он! Или ты думаешь, что я все сочиняю и у меня были галлюцинации на фоне стресса и инъекции наркотических веществ?

Надя поцеловала Максима в лоб и примирительным тоном произнесла:

– Нет, конечно. Просто там зевак не было, не успели еще собраться. И никаких журналистов тем более. Только люди одной охранной фирмы, которая принадлежит Вениамину Филину и которых по просьбе Тамары Федоровны, его матушки, выделили для твоих поисков.

– Значит, он – один из них! – заявил Максим. – Полностью лысый. Весь в черном. Это он, слышишь!