Город. Все живое… Рассказы

Сейчас на нем был двубортный пиджак и ярко-синий галстук в горошек.

С ним был какой-то военный, на погонах – звезды.

Третий – маленький, щуплый, волосы точно лакированные, черствая, непроницаемая физиономия. Четвертый тоже невелик ростом, но пухлый, круглолицый и синеглазый –

никогда еще я не видал таких ярких синих глаз.

Я подошел к ним фута на три и ощутил легкое сопротивление: впереди был барьер. Тогда я отступил на шаг и посмотрел на сенатора.

– Вы, наверно, сенатор Гиббс, – сказал я. – Меня зовут

Брэдшоу Картер. Вам про меня говорил Шервуд.

– Рад с вами познакомиться, мистер Картер, – сказал сенатор. – Я думал, Джералд тоже придет с вами.

– Я его звал, но он решил, что ему не следует идти, –

объяснил я. – Они там поспорили. Мэр хотел назначить комиссию для встречи с вами, а Шервуд никак не соглашался.

Сенатор кивнул:

– Понимаю. Значит, мы будем говорить только с вами.

– Если вы хотите вызвать еще кого-нибудь…

– Нет-нет, зачем же! Ведь всеми сведениями располагаете именно вы?

– Да, я.

– Прошу извинить, я вас представлю. Мистер Картер –

генерал Уолтер Биллингс.

– Здравствуйте, генерал, – сказал я.

Странное чувство: знакомиться с человеком, не подавая руки.

– А это Артур Ньюком, – продолжал сенатор.

Человечек с черствым, непроницаемым лицом холодно улыбнулся. Такой – будьте уверены! – никаких шуток не потерпит. Он, видно, возмущен до глубины души уже тем,

что кто-то посмел допустить существование какого-то там барьера.

– Мистер Ньюком – представитель государственного департамента, – пояснил сенатор. – А это доктор Роджер

Дэйвенпорт, биолог и притом весьма знаменитый.

– Доброе утро, молодой человек, – сказал Дэйвенпорт. –

Простите за нескромный вопрос – что это с вами приключилось?

Я улыбнулся ему, толстяк сразу пришелся мне по душе.

– Так, малость не сошлись во взглядах с одним земляком.

– Могу себе представить, какое в городе волнение, –

сказал Биллингс. – Пожалуй, скоро трудно станет поддерживать закон и порядок.

– Боюсь, что вы правы, сэр, – сказал я.

– Ваш рассказ потребует времени? – спросил сенатор.

– Да, некоторое время понадобится.

– Где-то там были стулья, – произнес генерал Биллингс.

– Сержант, где там…

Не успел он договорить, как сержант и двое солдат, стоявшие у обочины, подошли со складными стульями.

– Ловите! – сказал мне сержант и кинул стул сквозь барьер.

Я поймал стул на лету. Пока я его расставил и сел, четверо по ту сторону барьера тоже уселись.

Прямо сумасшедший дом какой-то: сидят пять человек посреди шоссе на шатких походных стульчиках!

– Что ж, – сказал сенатор, – я думаю, можно приступить к делу. Какой порядок вы предлагаете, генерал?

Генерал закинул ногу на ногу и уселся поплотнее. С

минуту он раздумывал.

– Этот человек должен нам сообщить какие-то сведения, – сказал он наконец. – Так отчего бы нам тут же, на месте, его не выслушать?

– Ну, разумеется, – сказал Ньюком. – Послушаем, что он скажет. Но знаете ли, сенатор…

– Да-да, – поспешно прервал Гиббс, – я понимаю, обстановка не совсем обычная. Впервые мне приходится заседать под открытым небом, но…

– По-видимому, другого выхода у нас нет, – заметил генерал.

– Это довольно долгая история, – предупредил я. – И

кое-что может показаться невероятным.

– Так ведь и это невероятно, – сказал сенатор Гиббс. –

Этот, как вы его называете, барьер.

– И, как видно, вы – единственный человек, которому что-то известно, – прибавил Дэйвенпорт.

– Итак, приступим, – заключил сенатор Гиббс.

И я стал рассказывать свою повесть во второй раз. Я не торопился, говорил обстоятельно обо всем, что видел, стараясь не упустить ни одной мелочи. Меня не прерывали.

Раза два я умолкал на минуту – может, о чем-нибудь спросят? – но в первый раз Дэйвенпорт просто кивнул: продолжай, мол, а потом все четверо только молча ждали, чтобы я опять заговорил.

Это порядком действовало на нервы, уж лучше бы они меня перебивали. Все мои слова падали в молчание, как в яму, я пытался хоть что-то прочесть по их лицам, понять, много ли до них доходит. Но – ни единой ответной искорки, никакого движения не мог я уловить на этих застывших физиономиях. Да ведь и правда, как нелепо, наверно, все это звучит…

Наконец-то я все досказал и откинулся на стуле.

По ту сторону барьера беспокойно зашевелился Ньюком.

– Прошу извинить, джентльмены, но я решительно протестую. Не понимаю, с какой стати мы сюда тащились и выслушивали эти нелепые россказни.

– Артур, – перебил сенатор Гиббс, – за мистера Картера поручился мой старый друг Джералд Шервуд. Я знаю

Шервуда больше тридцати лет, и уверяю вас, он очень проницательный человек, в высшей степени трезвый и деловой, но при этом не лишенный воображения. Как ни трудно нам принять сообщение мистера Картера или, во всяком случае, некоторые частности его сообщения, я все же убежден, что от них нельзя просто отмахнуться, мы должны их обсудить. И позвольте вам напомнить, что это первые конкретные данные, на которые мы можем опереться.

– Мне тоже трудно поверить хотя бы одному слову, –