Город. Все живое… Рассказы

– Что ж тут особенно плохого? Впервые в истории человечество может познакомиться с другими мыслящими существами. Если мы будем вести себя разумно, такая встреча может оказаться для нас очень полезной.

– Этого мы еще не знаем, – сказал генерал Биллингс.

– Конечно, не знаем. У нас пока слишком мало данных.

Надо сделать какие-то шаги к дальнейшему сближению.

– Если эти цветы вообще существуют, – вставил Ньюком.

– Если они существуют, – согласился Дэйвенпорт.

– Джентльмены, – сказал сенатор, – мы кое-что упускаем из виду. Ведь барьер существует, это реальность. И он не пропускает ничего живого…

– Это еще неизвестно, – возразил Дэйвенпорт. –

Вспомните случай с автомобилем. В нем наверняка были какие-то микроорганизмы. Просто не могло не быть. Мне кажется, барьер поставлен как преграда не для всего живого вообще, а лишь для того, что думает и чувствует. Это –

преграда для жизни высокоразвитой, обладающей сознанием.

– Так или иначе, перед нами несомненное доказательство, что происходит что-то очень странное, – сказал сенатор. – Мы не можем просто закрывать на это глаза. Надо действовать, опираясь на те сведения, какими мы располагаем.

– Ну, хорошо, – заявил генерал, – перейдем к делу.

Можем ли мы с уверенностью предполагать, что эти чужаки чем-то нам угрожают?

Я кивнул:

– Может быть, и так. При известных обстоятельствах.

– При каких именно?

– Не знаю. Откуда нам знать, что они думают и чего хотят.

– Но все-таки тут может скрываться угроза?

– Мне кажется, – прервал Дэйвенпорт, – мы слишком много рассуждаем об опасности. Сначала нужно бы понять…

– Мой долг прежде всего в том, чтобы предусмотреть возможную опасность.

– И если она есть? Что тогда?

– Мы можем их остановить, – сказал генерал. – Только надо действовать без промедления. Действовать, пока они еще не захватили слишком большую территорию. У нас есть способ их остановить.

– Вы, военные, умеете действовать только силой, –

вспылил Дэйвенпорт. – Ничего другого у вас и в мыслях нет. Да, конечно, термоядерный взрыв уничтожит всякую чуждую жизнь, которая успела проникнуть на Землю.

Возможно, он даже разобьет барьер времени и навсегда закроет Землю для наших новых друзей…

– Друзей! Да почем вы знаете, что они нам друзья! –

чуть не завопил генерал.

– Этого я, разумеется, не знаю. Ну, а вы почем знаете, что они нам враги? Необходимо собрать больше сведений; необходимо опять установить с ними связь…

– А пока вы будете собирать сведения, они успеют укрепить барьер и раздвинуть его еще шире…

Дэйвенпорт окончательно рассердился.

– Рано или поздно должно же человечество научиться решать встающие перед ним задачи какими-то другими способами, а не просто грубой силой. Так вот, может быть, сейчас самое время начать. Вы предлагаете сбросить на этот город бомбу. Я уже не говорю о нравственной стороне вопроса: ведь это убийство нескольких сотен ни в чем неповинных людей…

– Не забывайте, тут на одной чаше весов несколько сотен людей, а на другой – безопасность населения всей

Земли, – проворчал Биллингс. – Мы ничего не будем предпринимать наспех. Такой шаг надо сперва тщательно продумать. Тут возможно лишь всесторонне обдуманное решение.

– Но вы его не исключаете – от одного этого содрогнется все человечество, – сказал биолог.

Генерал Биллингс упрямо вскинул голову.

– Допускать неприятные возможности подобного рода

– мой долг, – заявил он. – Даже учитывая нравственную сторону вопроса, в случае надобности я не стану колебаться.

– Джентльмены! – беспомощно воззвал сенатор.

Генерал поглядел на меня. Кажется, все они давным-давно обо мне забыли.

– Прошу прощенья, мистер Картер, – сказал он. – Мне не следовало так говорить.

Я немо кивнул. Даже за миллион долларов я не мог бы выдавить из себя ни слова. Все внутри точно свинцом налилось, горло перехватило, я боялся шевельнуться.

Ничего подобного я не ждал. Правда, теперь, наслушавшись их, я запоздало понял, что только этого и можно было ожидать. Мне следовало понимать, как встретят в нашем мире эту новость, а уж если сам не сообразил, надо было только вспомнить, как тогда сказал Шкалик, лежа на полу у меня в кухне:

Они захотят пустить в ход бомбу, – сказал он тогда . – Не давай им сбросить бомбу…

Ньюком впился в меня холодным, пронизывающим взглядом.

– Полагаю, вы не станете повторять то, что сейчас слышали, – сказал он.

– Да, мы вынуждены на вас положиться, друг мой, –

подхватил сенатор. – Мы в ваших руках.

Я через силу рассмеялся. Наверно, дико прозвучал этот смех.

– Чего ради я стану болтать? Мы – такая удобная мишень. Говори не говори, толку не будет. Все равно нам податься некуда.

А вдруг барьер оградит нас и от бомбы? – мелькнула мысль. Да нет, ерунда. Барьер не пропускает только ничего живого, точнее, если прав Дэйвенпорт, – а он, вероятно, прав, это преграда только для существ мыслящих. Вот пробовали взорвать его динамитом – и хоть бы что. Эта незримая стена не сопротивляется взрывам – и тем самым от них не страдает.