Город вторых душ

Все его цветы погибли. Земля в пластиковых ящиках превратилась в камень. Север взял совок и вогнал его по рукоятку. Выдернул. Воткнул снова, превращая стебельки и листья в жухлое крошево. Тут была эшшольция, тут – портулак, годеция Майден Блаш и тагетес тонколистный. Тут был Север Арсеньев. А теперь – нет.

Он ощущал этот день и все последующие, сколько бы их ни оставалось, как бессмысленное движение из пустоты в пустоту. Там, впереди, не было ничего. Совсем ничего. Север не представлял, чем бы заняться сегодня, чтобы этот день как можно скорее закончился, ведь даже если он решит куда-то пойти, или посмотреть фильм, или почитать книгу, то завтра неизбежно настанет следующий точно такой же день, и снова придется идти, смотреть фильм или читать книгу – бесконечное множество раз до самой смерти.

Или можно зайти на сайт вакансий и выбрать слова, которые будут написаны в твоей трудовой книжке. Что ты хочешь продавать? Смартфоны или туры в тропический рай? Пластиковые окна? Хорошее настроение? Нет, совсем ничего не продавать не получится. Ты хотя бы один день ничего не покупать пробовал? Вот то-то и оно. Продажи, продажи, продажи. А ты возьми и себя продай. Свадьбы он снимать не хочет… Как, и в офис не хочет? Чего же он вообще хочет? Ах, вы-ыставку! Но выставляют только тех, кто действительно хорош. Ты недостаточно хорош. Никому не интересно то, что ты делаешь.

Северьяну постоянно не хватало времени. У Севера его было хоть отбавляй. За единственный выпавший ему час Северьян успел сделать больше, чем Север – за весь предыдущий день. И хотя усилия Северьяна ни к чему не приводили, и Север чувствовал по этому поводу затаенное злорадство неудачника, постоянное мельтешение второй души очень его раздражало. Правда жизни состояла в том, что хотя пока они и были на равных, Северьян продолжал взбивать масло, а Север молча шел ко дну.

Вид спиртного вызывал тошноту. Нужно было немного поесть, чтобы снять нутряную дрожь, но полки холодильника сияли пустотой, а в морозилке одиноко лежал обросший снегом пакет с нарезанной кубиками тыквой. Поесть горячего и увидеть людей. Без надежды на Викино милосердие Север заглянул в деревянную шкатулку – «шуфлядка», так она ее называла, «где деньги?» – «возьми в шуфлядке», – и воспрял духом. Голодная смерть ему пока что не грозила.

Шагая к остановке, чтобы доехать до ближайшего «Мака» на площади Революции, Север бездумно листал «Инстаграм». Без хозяйской руки профиль Северьяна неизбежно загибался. Доступ к нему у Севера имелся. Вика категорически запрещала использовать его для рекламы своих личных аккаунтов, бубнила про отписки и снижение охватов, но сейчас Вики здесь не было, а профиль – вот он, с сотней непрочитанных сообщений в директе. Сообщения он трогать не стал. Выбрал из галереи один из последних сделанных им снимков – с некрасивым парнем в инвалидном кресле и светловолосой фейри в кедах, – что-то цепляло его в этом фото сильнее прочих, как будто оно говорило больше, чем он вкладывал, и даже больше, чем был способен понять. Добавив незатейливую подпись и ссылку на свой профиль, Север отправил снимок в ленту Северьяна и приготовился обогатиться хотя бы сотней новых подписчиков, но ни минуту, ни пять минут спустя ничего не изменилось. «Ладно», – подумал он, уже выходя из маршрутки, и убрал телефон. Все эти любители эзотерики – просто не его целевая аудитория. Есть ли она вообще?

Он взял гамбургер и стакан колы, закинул все это в себя, никого вокруг не замечая, повторил заказ и только тогда услышал голоса и смех вокруг, шелест бумаги, стук подносов – все эти звуки жизни, и они показались ему невыносимо далекими и чужими. Компания студентов, склонившихся над конспектами, скучающая девушка с айфоном, мама и сын лет пяти. Люди с чемоданами, с вокзала и на вокзал, люди из торгового центра, офисные работники, люди, проходящие мимо так, словно его здесь нет, их безразличные взгляды, не целевая аудитория.

Север схватил картонный стакан и с размаху швырнул его себе под ноги. Кубики льда разлетелись в разные стороны, кола вспенилась и зашипела на плитке.

– Я здесь, – сказал он, когда несколько посетителей с недоумением посмотрели на лужу, чтобы сразу вернуться к своим делам.

– Я здесь! – крикнул он и выскочил за дверь.

Я здесь…

* * *