Город заката

После исхода субботы на улице Гиллель шумит толпа студентов, с барабанами и мегафонами. Дружно и неразвязно они протестуют против того же, против чего протестуют через Атлантику на Уолл-стрит. Хорошие юные лица в толпе и подъемное настроение делают протест неотличимым от праздничного шествия. Отсюда, из Израиля, эта акция на Уолл-стрит кажется именно что проеврейской. Ибо недавно я был в кибуце близ иорданской границы, где несколько дней с удивлением наблюдал образ жизни с мощным социалистическим уклоном; вероятно, это атавизм; вероятно, я слишком впечатлителен; но я еще нигде не видел, кроме как в советских фильмах о покорении целины, такого уклада жизни. После этого мне ясно стало, какого типа люди второй месяц обитают в палаточном лагере иерусалимского сквера Независимости. Жизнь таки действительно стала дорога. И провал между бедностью и богатством принял международный катастрофический статус. Я не уверен, что протест должен быть воинственным. Но его сигнальная функция незаменима.

Кибуцы своим рождением отчасти обязаны толстовцам: А.Д.Гордон, поклонник идей великого графа, считал, что именно возделывание палестинских пустошей дает евреям право на Землю обетованную. Терний быта кибуцники преодолевали множество: жили в палатках, приличная обувь была не у каждого, вилки и ножи считались редкостью, рубахи кроили из холщовых мешков; но основной проблемой было почти осадное положение посреди арабского враждебного окружения: первые кибуцы строились по принципу «стены и башни» — сторожевой вышки и ограды с колючей проволокой. До 1970-х годов в большинстве кибуцев дети воспитывались в макаренковских коммунах-интернатах. Конец этому положил женский «бунт»: женщины, сами выросшие в интернатах, пожелали стать домохозяйками и потребовали вернуть детей в семью. При этом в кибуцах бесплатным было почти всё: жилье, коммунальные услуги, питание, бассейн и спортзал; за границу и на отдых ездили по графику задаром; на кибуцных складах выдавались мебель, утварь, одежда, сигареты. Но законы рынка наконец внесли коррективы, и отход от коммунистических идеалов стал залогом экономического прогресса. Исчезли уравниловка и трудовое равноправие, бытовые услуги стали платными. Кибуцы стали индустриализироваться; находящиеся вблизи крупных городов строили на своих землях торговые центры и другую недвижимость; сейчас некоторые кибуцы, владеющие успешными предприятиями, размещают их акции на бирже, а кибуцники становятся акционерами, то есть совладельцами, публичных компаний. Стать членом такого богатого кибуца очень непросто.

Кибуц Мицпе Шалем владеет производством косметики из минеральных даров Мертвого моря, SPA на его берегу и туристической базой Мецукей Драгот, находящейся в преддверии Иудейской пустыни. С трех обрывистых сторон ее территории открываются грандиозные виды на Мертвое море и Иорданию и на завораживающий, прорезанный тенями и руслами вади ландшафт, в котором сорок дней зависал [пропадал] основатель христианства.

Социалистические привычки обитателей кибуца очевидны: сонмы детей, компании из нескольких семей, непременное барбекю, массовые ночевки в шатрах на карематах с видом на бездонную звездную пустыню; песни под гитару, групповое преодоление каньона Вади Дарга.

Между домиками высится — холм бомбоубежища, увенчанный скульптурой купальщицы. А московская мобильная связь то и дело шлет приветствия с прибытием в Иорданию.

Утром грязевые и серные ванны, после которых припахиваешь илом, будто выкупался в лесном торфяном озерце. Над Мертвым морем нынче висит густая дымка хамсина, скрывающая противоположный берег; так что оно теперь особенно кажется Солярисом. Из тумана накатывают таинственные тяжеловесные волны.

Русский турист, энергично заходя в Мертвое море, произносит скороговоркой:

— Ну, это единственный водоем в мире, в котором я могу расслабиться насчет рыбы.

Движение на юг — мимо пещеры жены Лота, мимо химических предприятий у Содома — приводит в плоскую пустыню Негев. Здесь вдоль Пути благовоний — из Южной Аравии в Средиземноморье — открываются древние набатейские города: Мамшит, Овдат, Шивта. Города эти пережили Набатейское царство, но не пережили арабского вторжения. Формировались они вместе с караван-сараями, обслуживающими товарный путь, по которому везли пряности и благовония. Залогом благополучия в пустыне всегда считалось умение добывать воду. Накопительные цистерны и ниточки акведуков, хитроумно собирающих воду с лица пустыни, — непременный атрибут любого поселения. Умение конструировать акведуки исходя из наблюдений за террасным водосбором — почти мистическое.

В Мамшите примечательна церковь Св. Нилуса, IV век. Сохранившаяся мозаика под колоннадой изображает куропаток. Отсюда видно, как живописное неглубокое вади опоясывает городскую окраину.

В Мамшите в порах рыхлого известняка земляные шершни устраивают гнезда. Песчанки стремглав перебегают дорогу.