Город живых отцов

Снова я вспомнил девочек, с которыми плыл на катере. Почему-то я постоянно думал об отце и об этих девочках. Что между ними общего? Я видел, как девочки вскакивают и убегают, а их опустевшее место на скамейке занимает мой отец. Он усаживается рядом с их бабушкой и смотрит ей в лицо, но она его не видит и продолжает рассказывать мне о сумасшедшей соседке, зарезавшей мужа. Потом девочки прибегают и с визгом плюхаются на скамейку, но отца на ней не оказывается. И снова они убегают, и опять появляется отец и садится на опустевшее место. Так повторяется несколько раз, но тут я начинаю замечать, что, сидя за столом, засыпаю. Я ложусь на диван и действительно засыпаю.

А вечером я опять отправлялся в город. Я чувствовал себя охотником и упорно выслеживал добычу, хотя понимал, что от меня ничего не зависит. Захочет ли отец со мной встречаться? Будет ли он со мной разговаривать? Что я скажу ему? О чем буду расспрашивать? Я не знал ответов на эти вопросы. Я просто шел по улицам, стараясь держаться поближе к пристани. Устав, я садился на деревянную скамью и смотрел на воду, плескавшуюся внизу, или на площадь с памятником поэту. Постепенно темнело, и в городе загорались фонари. Мелькали редкие фигурки прохожих. Я не искал отца – я ждал.

Как-то я набрел на пустой рынок под открытым небом. Шел дождь. Я брел между прилавков, переступая через лужи и кучи мусора. Под прилавками лежали бездомные, закутанные в балахоны. Некоторые прятались от дождя под картонными коробками, но холодные струи настигали их сверху и снизу. Мой отец может оказаться здесь среди этих людей, подумалось мне. И еще я подумал: пусть он будет калекой и бездомным, но живым. Но он не мог быть живым, я похоронил его десять лет назад. Да, но я видел в окне его живое лицо. Мои мысли смешались. Остановившись, я прислонился к столбу и закрыл глаза.

– Вам нехорошо? – спросил меня чей-то участливый голос.

Передо мной стоял невысокий коротко стриженый человек и смотрел на меня участливыми глазами. На нем был серый бывалый пиджак и светлые шорты. Голову его прикрывала видавшая виды шляпа, с которой ручьем стекала вода. Человек этот был готов оказать мне помощь, и я поблагодарил его и в свою очередь спросил, не могу ли я ему помочь. Не отвечая на мой вопрос, он взял меня под руку и повел к одинокому строению в стороне от прилавков. Дверь была полуоткрыта, за дверью было темно.

Он вошел, и я вошел следом за ним.

6

Мне открылась живописная картинка: в полутьме за столом сидела группа людей и негромко разговаривала. Блики огонька стоявшей на столе свечи освещали их возбужденные лица. При моем появлении разговор остановился, и лица обратились ко мне. Их было четверо, и одна из них – молодая женщина.

– Кто это, Марк? – тревожно спросила она моего провожатого.

Но Марк не спешил отвечать. Сначала он подвел меня к кругу и указал мне, куда я могу присесть. Потом знаком показал одному из сидевших в круге, человеку с большими испуганными глазами, что мне нужно дать кружку чая. Я благодарно отпил глоток и почувствовал разливающееся по телу тепло от горячего напитка, изрядно сдобренного ромом. Между тем Марк отвел в сторону женщину и человека, угостившего меня чаем, и о чем-то с ними поговорил. Потом подвел их ко мне и представил:

– Это Анна, а это Игорь. Мы в этом сарае встречаемся по ночам, а днем растворяемся в городе.

Не знаю, чем я внушил доверие Марку, но Анна и Игорь смотрели на меня теперь с меньшей тревогой.

– Ждешь? – спросил меня Игорь.

– Жду, – ответил я. – И вы тоже ждете?

Странную легкость и доверие испытал я вдруг к этим людям. Удивительно, как между людьми возникает доверие. Мы понимали друг друга, еще ничего друг о друге не зная. Я понимал, что это сделал Марк, но как он это сделал? Игорь улыбнулся – улыбка делала его похожим на ребенка. Лицо женщины также показалось мне уже не таким напряженным.

– Мой отец умер год назад, а отец Анны разбился в автомобиле. Нам сказали, что они здесь, и мы приехали их искать, – сказал мне Игорь.

– Я не верю, что моего отца больше нет. Он всегда рядом мной, но я его не вижу, – подтвердила Анна.

– Мне написали, что видели здесь моего отца, – я удивлялся, как легко мне было это говорить. – И я сам его тоже видел в окне третьего этажа. И все же я не могу понять, каким образом жизнь и смерть могут соединиться в одном человеке?

– Эти несводимости составляют нашу главную тайну, – услышал я за спиной слабый голос. Обернувшись, я увидел говорившего эти слова молодого человека с расставленными ушами. Он говорил как будто бы сам с собой, но каждое его слово ложилось мне на душу так, как будто он возвращал мне мои собственные мысли.

– Что мы знаем о жизни и смерти? Что мы знаем о мире, что мы знаем о человеке? – говорил этот человек. – Кто сказал, что жить хорошо, а умирать плохо? Кто знает, что такое прошлое и будущее? Кто осмелится утверждать, что прошлое позади, а будущее впереди? Может быть, все наоборот. И скорее всего все наоборот.