Город Зверя

Номер Один смотрел на нас с удивлением, явно не понимая, о чем мы говорим. Я решил, что пока еще не нужно было посвящать его в нашу тайну сокровищницы подземного города якшей, хранившей много ценных машин. Мы с Гулом Хаджи уже давно договорились не говорить об этом месте никому, кроме нескольких проверенных людей. В этом мы, возможно, были похожи на самих якшей и шивов, которые справедливо считали, что опасно обрушивать на простых людей столько научно-технических секретов сразу. Если шивы следили с благосклонным вниманием за жителями Марса, — а я подозревал, что так и было, — значит, они ждали, пока те не станут достаточно зрелыми, чтобы пользоваться благами предыдущих высокоразвитых цивилизаций, приведших себя к своей собственной гибели.

Номер Один спросил:

— О чем это вы? Что, неужели есть шанс найти избавление от чумы?

— Именно.

— Где? И как?

— Мы не можем этого сказать, — объяснил я, — но если мы выберемся из Сенд-Амрида и найдем средство от чумы, мы вернемся, обещаю тебе.

— Хорошо, — сказал Номер Один. — Пусть будет так. Вы снова дарите мне надежду, а я думал, что она уже давно умерла.

— А как тебя зовут? — спросил я. — Вспомни свое настоящее имя, и это подкрепит твою надежду.

— Барени Даса, — сказал он, поднимаясь. Теперь он говорил увереннее. — Барени Даса, Главный Кузнец Сенд-Амрида.

— Пожелай нам удачи, Барени Даса, — сказал я. — Будем надеяться, что Одиннадцать помогут нам починить двигатель.

— В Сенд-Амриде разбираются в технике, — сказал он с гордостью. — Ваш мотор починят.

— А вдруг ты не очень хорошо знаешь Одиннадцать? — спросил я.

Он сжал губы.

— Возможно, мы просто не различаем людей, которых любим, и машины, которые любим, — сказал он.

— А это всегда надо различать. Это не значит, что машины надо отвергнуть. О таких важных различиях полезно помнить, но вряд ли нужно что-либо безоговорочно отрицать. Если умеешь делать различия, значит, ты любишь науку и машины, если же все без разбора отрицаешь, значит, ты их просто боишься.

— Я подумаю над твоими словами, — проговорил он, слегка улыбнувшись. — Но мне понадобится время, чтобы решить, прав ты или нет.

— Мы как раз и просим тебя подумать, — улыбнулся я в ответ.

И мы легли спать, причем Гулу Хаджи пришлось устроиться на полу, так как койки в камере сенд-армидской тюрьмы не были рассчитаны на великана ростом в десять футов.

Глава 4 Прочь из Сенд-Амрида

Едва рассвело, мы отправились взглянуть на двигатель — Гул Хаджи, я сам и Одиннадцать. От Барени Дасы мы узнали, что каждый член совета был выдающимся мастером своего дела, пока не началась чума, и мы поняли, что наш мотор вообще невозможно, наверное, будет починить, если это не смогут сделать Одиннадцать.

Я опустил корабль к земле и показал им двигатель. Я сразу же увидел, что неполадка была пустяковой, и я клял себя за то, что не осмотрел двигатель раньше. Горючее к мотору шло по трубке, состоящей из нескольких секций, в одну из них что-то попало, и образовалась пробка.

Обычно люди пренебрегают самым простым объяснением. Я предположил — и у меня для этого были основания, так как механики Варнала очень добросовестны и на них можно положиться, — что с двигателем случилось что-то серьезное.

Из-за этой ошибки мы оказались в Сенд-Амриде, что, наверное, все-таки было к лучшему, ибо теперь мы сможем что-нибудь предпринять. Я думал не столько о благополучии Сенд-Амрида, сколько о безопасности всего Марса. Я знал, что болезни и теории могут распространяться вместе: так в средние века властвовали над людьми Черная Смерть и Черная Магия. Я решил любой ценой этому воспрепятствовать.

Пока разумнее всего было сделать вид, что двигатель еще неисправен, и позволить Одиннадцати его исследовать. Но в то время, когда я, как и обещал, рисовал для них схемы, их лица оставались такими же безучастными, я бы даже сказал, пустыми, как и раньше. Я знал, что какое бы топливо ни оказалось в их распоряжении, оно все равно не подойдет. Они не смогут далеко продвинуться в своих работах по созданию двигателя внутреннего сгорания, поскольку даже с паровым двигателем они были не знакомы. Но они хотели разобраться, и этим они очень отличались от других марсианских народов, которых физика не интересует вовсе, кроме, может быть, теоретических проблем, и которые бездумно пользуются достижениями шивов и, считая их слишком сложными, даже не пытаются в них хоть что-нибудь понять.

Я не мог не сочувствовать жителям Сенд-Амрида, но все же считал, что лучше бы они вели себя, как другие марсиане.

Я почувствовал некоторое облегчение, когда увидел, что мотор исправен: теперь я знал, что смогу покинуть город, когда это будет нужно.

Показав Одиннадцати чертежи, я ожидал увидеть на лицах удивление, но его не было. На лицах не было ничего, кроме, пожалуй, уверенности в себе.