Город Зверя. Хроники Кейна

— Приблизительно так.

— А где теперь эти машины? Все еще по эту сторону Западного моря?

— Некоторые да, некоторые нет.

— Вы дураки, если имели смелость копаться в них. Они так же легко могут уничтожить вас, как и тех, против кого вы планировали их направить.

— Не пытайтесь озаботить меня подобной болтовней, — проворчал Зонорн.

— Мы знаем, что делаем. Никогда не называй дураком человека из Багарада, пока не отрастишь свою бороду, — он разразился хохотом, явно наслаждаясь обычной шуткой своего народа.

— У меня нет бороды, — напомнил я ему. — А вы будете мудрецами, если вернете украденное. Вы не можете понять смысла того, что сделали, даже если бы я объяснил вам его.

— Мы тебя не боимся, — пробормотал он. — И не боимся твоего здоровенного друга. Нас много, и мы — лучшие бойцы по любую сторону океана.

— Тогда мы заключим сделку.

— Какую сделку?

— Если мы побьем вас в честном бою, вы привезете оборудование обратно, — я подумал, что это может оказаться привлекательным для простых варварских обычаев.

— Нельзя, — отказался он, качая головой, словно разочарованно. — По такому делу должен принять решение сам Рокин.

— Тогда что же нам делать?

— Я честный человек, — задумчиво проговорил он. — И у нас в настоящее время маловато сил. Я позволю вам уйти. Как насчет этого?

— Вы боитесь с нами драться, не правда ли? — рассмеялся, поглаживая меч Хул Хаджи.

Этого говорить не следовало.

Если бы Зонорн отпустил нас восвояси, мы смогли бы вернуться с силами Мендишара и остановить их прежде, чем они погрузятся на свои корабли и отплывут на западный континент.

Но Хул Хаджи задел варварскую гордость Зонорна.

Теперь решить дело могла только кровь.

Заревев от гнева, Зонорн бросился на Хул Хаджи.

Его люди тоже кинулись на нас.

Вскоре мы дрались с несколькими варварами, окружившими нас. Варвары оказались крепкими, сильными бойцами, но в их фехтовании отсутствовало искусство.

Защищаться было довольно легко, даже против столь многих, но мы уже знали, что скоро будем убиты, если только нам исключительно не повезет.

Мы дрались, стоя спиной к стене, и наши клинки скоро окрасились от острия до рукояти кровью противников.

Я уклонился от неловкого выпада и ударил над краем щита, попав нападающему в горло. И только когда я убил его и схватился с другим противником, я понял, что убил самого Зонорна.

Через некоторое время моя рука, державшая меч, стала побаливать, но я продолжал отчаянно драться, зная, что в этом бою ставка была намного больше, чем наши собственные жизни.

На чаше весов лежала судьба Кенд-Амрида. Наверное, даже судьбы всего Марса.

Мы должны найти нужную машину, либо в подземельях, либо в имуществе необразованного варвара, называвшего себя Рокин Золотой.

Я блокировал удар сверху и обернулся, когда нападавший уперся мне щитом в грудь.

Я скользнул лезвием меча по его оружию до рукояти, внезапно расцепился, а затем вновь сделал выпад вперед, метя ему в сердце.

И все же казалось, что как бы быстро мы не убивали их, находились другие, занимавшие их места и, как обычно, я вскоре потерял представление обо всем, кроме боя. Я сам стал боевой машиной, хотя и ненавидел это, сфокусировав внимание на сохранении своей жизни, даже если это стоило многих других жизней.

При всех своих прекрасных идеалах, когда доходило дело до этого, я был таким же убийцей, как и другие.

Я говорю это только для того, чтобы показать, что я не наслаждаюсь убийством и избегаю его, когда могу даже на Марсе — планете, на которой войны часты.

Мы дрались и дрались до тех пор, пока не утратили всякое ощущение времени, и снова и снова казалось, что мы на волосок от смерти.

Но наконец, кажется, наши противники тоже стали уставать. Я увидел брешь и решил, что в данном случае мы лучше всего послужим своей цели, если попытаемся бежать.

Прокричав Хул Хаджи, я нырнул через разрыв в рядах врагов, видя уголком глаза, что он последовал за мной.

Затем я заметил, что откуда-то из темноты вынырнул еще один человек и сбоку бросился на Хул Хаджи. Инстинктивно я понял, что мой друг не заметит его во-время.

С предупреждающим криком я повернулся придти к нему на помощь.

Повернулся я слишком резко и поскользнулся на крови.

Последнее, что я запомнил — ухмыляющееся бородатое лицо и щит, которым меня бьют по моему лицу.

Я попытался не потерять сознания, попробовал подняться и увидел, как Хул Хаджи схватился за бок с гримасой боли на губах. Затем мое зрение омрачилось.

Я упал лицом вперед, уверенный, что никогда больше не очнусь.

6. РОКИН ЗОЛОТОЙ

Я очнулся, но пробуждение было не из приятных. Меня подбрасывало на спине животного.

Открыв глаза и зажмурившись от яркого солнечного света, я увидел, что связан по рукам и ногам и приторочен ремнями к спине большого дахара, универсального ездового и вьючного животного всех, когда-либо встреченных мною марсиан.

Солнце светило мне прямо в глаза, у меня болела голова и все мускулы тела. Но в общем я, кажется, был цел.

Я гадал, что стало с Хул Хаджи.

А потом я подумал, что стало с Алой Марой, оставленной нами сторожить воздушный корабль.