Города и дороги. Избранные стихотворения 1956-2011

Заговори скороговоркой,
проглатывая треть согласных.
Поди за речкою, за горкой
искать случайностей опасных.

Поди-поди всему навстречу,
чему бы там ни приключиться.
Ввяжись – не бойсь – в чужую сечу,
пока не сломана ключица,

пока рука оружье держит,
покуда в ручке есть чернила,
пока не в страх ни крах, ни скрежет,
ничто, ни дьявольская сила.

Купеческая дочь

Пропахши вином и луком
и лучником полупьяным,
вначале бредешь ты лугом,
потом по лесным полянам,
и в зарослях земляники
твои замирают крики.

«Дочитай до страницы сто…»

Дочитай до страницы сто,
выходя из трамвая.
Голова моя— решето,
травматозно-пустая.

Или полная – чем? Трухой,
как уже говорилось.
Как вычёрпывать жёлоб сухой,
уповая на милость.

«На Красной площади земля всего красней…»

На Красной площади земля всего красней,
там кровь из-под брусчатки проступает
и с ней
тот вечный огнь, что нас, как Палах, палит.

Тот вечный танк, что прямо в нас палит,
когда приказ подпишет замполит
и даст отмашку командир
в мундире том еще, заношенном до дыр.

На Красной площади земля всего красней… ⇨ «На Красной площади всего круглей земля…» (Мандельштам).

…тот вечный огнь, что нас, как Палах, палит. ⇨ 19-летний студент Ян Палах в январе 1969 совершил самосожжение на Вацлавской площади в Праге в знак протеста против оккупации Чехословакии.

Улетая из Варшавы

Эх, поляки-ляхи,
водяные птахи,
прямо из болота
в брюхо самолета.

Под крылами – стрехи,
под стрехами – жмурки:
пляшут польку чехи,
а мазурку – урки.

И кулик с удодом
пред честным народом
пишут логарифмы
птичьей женской рифмы.

«Стихотворяются двери…»

Стихотворяются двери,
развоплощаются звери,
па́ром свистит о потере
невидимый пароход.
Потере, утрате плоти,
и тоже невидимый плотик,
чтоб выплыть на берег напротив,
Харон спускает на лёд.

И машет веслом незримым,
как будто над городом Римом
в просторе необозримом
посылает последний привет.
И ветер, зияя и вея
в развалинах Колизея,
подвывает не хуже зверя,
но без особых примет.

«На смеси французского – к счастью, с найниже…»

На смеси французского – к счастью, с найниже-,
найнижегородским, найближележащим
в сокровищнице словаря —
мы в городе П. (в просторечьи – в Париже)
и шарим губами, и ржём, и скрежещем,
и всё, как окажется, зря.

А может быть, кажется – и не окажется,
а будет совершенно иначе,
а будет совершенно иное,
и зимняя лужица мазутом замажется,
и станет неважно: удачи-неудачи,
лишь бы звёздное небо надо мною.

Метафизика-2