Города в полете

— Тебе не нужно отрицать, Пейдж, что ты сам напросился.

— Я этого не отрицаю, — подтвердил он. — Но и ты, как я понимаю, также не отрицаешь моего намеренного привлечения.

— Нет. Ладно, это сделано намеренно. Я думаю, ты уже и раньше это подозревал. И если ты собираешься спросить меня почему — побереги дыхание. Мне пока не позволено рассказать тебе. Ты сам все поймешь в надлежащее время.

— Вы оба…

— Нет. Хэл не имеет ничего общего с твоим привлечением. Это моя идея. Он только согласился с ней — но его должен был убедить некто с более высоким положением.

— Вы оба, — произнес Пейдж, почти не двигая губами, — не особо задумываясь, обращаетесь с людьми как заблагорассудится. И если прежде, я догадывался, что «Пфицнер» управляется не стайкой идеалистов, то теперь–то уж я знаю это наверняка. В вас всех присутствует характерная безжалостность.

— Это, — спокойно ответила Энн, — именно то, что от нас требуется.

8. ЮПИТЕР–5

Если у живущего индивидуума не наблюдаются

какие–либо новые повороты в его поведении, это

поведение более не является разумным.

С.Е.Когхилл

Вместо того, чтобы лечь спать после смены, Хелмут уселся в кресло. Теперь он понимал, что действительно боится. Страницы микрофильмованной книги сменялись на поверхности стены напротив него, со скоростью, в точности соответствовавшей его любимой скорости чтения. И кроме этого, у него в распоряжении имелось достаточно алкоголя и табака, запасаемого впрок в течение нескольких недель, и ныне готового к немедленному употреблению.

Но Хелмут позволил своему миксеру работать вхолостую и не обращал внимания на книгу, которая «открылась» сама, когда он уселся в кресло, причем на той странице, на которой он ее оставил. Вместо этого Хелмут слушал радио.

В юпитерианской системе любители–коротковолновики работали достаточно активно. Условия для этого были отличными — энергии достаточно, а атмосферные слои, затрудняющие передачи, немногочисленны и тонки. Способствовало работе отсутствие слоев Хэвисайда, а также коммерческих каналов, которые изрядно бы мешали радиолюбителям.

И на спутниках Юпитера обитало довольно много людей, нуждавшихся в звуках человеческого голоса.

— …кто–нибудь знает — приедут сюда сенаторы или нет? Док Барт некоторое время назад отправил доклад по ископаемым растениям, найденным им. По крайней мере он считает, что это растения. Может быть, они захотят с ним побеседовать.

— Они прилетели сюда, чтобы пообщаться с командой Моста — голос был громкий, отчего можно было понять, что передатчик работает мощный, с автоподстройкой, отслеживающей атмосферные течения. — Извините ребята, что приходится поливать вас холодным душем, но я не думаю, что сенаторы интересуются нашими каменными шариками. К тому же они пробудут здесь только три дня.

«А НА КАЛЛИСТО — ЛИШЬ ОДИН», — подумалось мрачному Хелмуту.

— Это ты, Суини? А где–же сегодня Мост?

— Диллон — на смене, — ответил чей–то далекий передатчик.

— Попытайся вызвать Хелмута, Суини.

— Хелмут! Эй, угрюмый погоняла «жуков»! Давай отвечай!

— Давай, Боб, отвечай и обескуражь–ка нас чуть–чуть. Сегодня мы чувствуем себя отлично.

Лениво Хелмут протянул руку, чтобы взять микрофон, прикрепленный к одной из ручек кресла. Но, прежде чем он закончил начатое движение, открылась дверь в каюту. Вошла Эва.

— Боб, я хочу тебе кое–что сказать, — произнесла она.

— У него изменился голос! — воскликнул коротковолновик с Каллисто. Суини, спроси у него, что он там пьет!

Хелмут отключил радио. Девушка принарядилась — насколько возможно было вообще принарядиться на Юпитере–5. И Хелмут удивился, почему это она бродит по палубам станции в такой час, когда до начала ее смены осталось еще несколько часов. Волосы девушки казались плывущими в дымке на фоне освещения коридора, и выглядела она менее мужеподобно, чем обычно. Ему припомнилось, что она выглядела вот так же, когда они любили друг друга, еще до того, как Мост прописался и в его постели. Но Хелмут быстро отбросил прочь эти воспоминания.

— Хорошо, — произнес он. — Я думаю, за мной, по крайней мере должок в виде коктейля. Лимонный сок, сахар и все остальное в шкафчике… ну ты знаешь где. Шейкеры — там же.

Девушка закрыла дверь и села на постель, с гибкостью, почти грациозной, но одновременно с той твердостью, которая, как знал Хелмут, означала, что она только–только решила сделать какую–то глупость по самым веским — по ее мнению — причинам.

— Мне не нужна выпивка, — ответила она. — Я даже свои запасы отдала в коллективное пользование. Думаю, что в этом твоя заслуга — ты показал мне, что происходит с сознанием, когда оно пытается спрятаться от самого себя.

— Эвита, прекрати читать трактат. Совершенно очевидно, что ты достигла более высокого, более юпитерианского плана существования, но неужели ты не испытываешь необходимости в поддержке собственного существования? Или ты решила, что все витамины — тоже в твоем сознании?

— Ну вот, опять ты говоришь свысока. Так или иначе — алкоголь — не витамины. И я пришла поговорить о другом. Я пришла сообщить тебе кое–что такое, что, как я думаю, ты должен знать.

— Что же именно?…