Города вам на пользу. Гений мегаполиса

Дом номер 555 ничем не выделялся среди остальных. На нем не было таблички или мемориальной доски в честь его выдающейся обитательницы (в Лондоне такую табличку непременно повесили бы). На первом этаже в витрине небольшого магазина выстроились рядком стеклянные подсвечники ручной работы, а над ними рекламный слоган: «Цветы вянут, шоколад тает, а подсвечник останется с вами». Входная дверь еще менее примечательна — только три медные цифры, немного криво привинченные над косяком. Впрочем, по-моему, именно в таком месте и должна была жить Джейн Джекобс, которая подняла на щит обыденное, вроде ничем не примечательное, но своеобразное. Дом в очередной раз напоминал, что даже величайшие города зиждятся на таких местах, что эти пространства — мерило успеха города. Именно благодаря уличной жизни город — столь подходящая среда для человека.

Дом номер 555 по Гудзон-стрит

В 2004 году Джейн Джекобс закончила книгу «Впереди Средневековье» — как оказалось, свою последнюю¹. К тому времени она давно уже переехала из Нью-Йорка в Торонто, чтобы двоих ее сыновей забрали на Вьетнамскую войну. В Канаде Джекобс продолжала отстаивать свою концепцию городской жизни и сыграла важную роль в кампании протеста, увенчавшейся отменой планов по строительству скоростной автострады Спадина, а также боролась за обновление района Сент-Лоренс в Торонто. Она приняла участие в острой дискуссии о суверенитете Квебека, утверждая, что городам следует все больше отделяться от государств.

Однако в последней книге Джекобс выражен неожиданно пессимистический взгляд на будущее; это призыв спасти себя, пока не поздно. Так, она предсказывает распад сообществ, из которых состоит город. По мнению Джекобс, первопричины этих проблем не обязательно связаны с самим городом: все дело в упадке семьи, угасании науки в наших университетах, поскольку студентам нужны дипломы, а не знания, превращении экономики в «науку номер один», из-за чего все идеи должны быть продуктивными, переходе власти к крупным корпорациям и, наконец, как она выразилась, в культуре сиюминутного удовлетворения. Хотя эти факторы не порождены городом, они с особой наглядностью проявились в обветшании городской ткани и неэффективности инфраструктуры. Из-за неспособности градостроителей, ученых и политиков заметить признаки упадка город становится опасным местом.

Лучше всего этот прогноз подтвердился во время аномальной жары в Чикаго в 1995 году, когда за неделю от тепловых ударов, обезвоживания и отказа почек погибли более 730 человек — и это несмотря на предупреждения метеорологов и СМИ о наступлении опасных погодных условий. В те раскаленные дни больницы не справлялись с наплывом пострадавших. В тщетной попытке помочь владелец парка грузовиков-рефрижераторов предложил свои машины для хранения трупов, но вскоре обнаружил, что они наполнялись телами бедняков, больных и престарелых, и это было для него невыносимо. Позднее вскрытие показало, что в основном гибли старики, страдавшие от жажды или от жары в своих квартирах без кондиционеров, — соседи никакой помощи им не оказали.

После кризиса рабочая группа Центра по контролю и профилактике заболеваний облазила весь город в поисках причин столь высокой смертности, надеясь не допустить повторения этой катастрофы. Результаты были вполне предсказуемы: люди погибли потому, что не обратились за помощью или не нашли себе укрытие от жары. По сути, как указала Джекобс, авторы доклада обвинили самих погибших в том, что они не покинули собственные квартиры, не запаслись водой и не позаботились, чтобы их кондиционеры работали. Джекобс излагает альтернативную версию событий, основываясь на данных Эрика Клиненберга, который провел собственное, независимое от официального исследование этой погодной аномалии. Он сосредоточился не на ошибках отдельных людей, а выяснил, какие районы больше всего пострадали от этой катастрофы. К примеру, в районе Норт-Лаундейл на 100 тысяч жителей приходилось сорок погибших, а в Саут-Лаундейле — только четыре. В чем причина?

Клиненберг проанализировал различия между двумя районами и обнаружил, что главную роль в трагедии сыграли изъяны среды обитания, а не ошибки отдельных людей. Так, Норт-Лаундейл переживал упадок: там старикам было просто некуда податься — ни магазинов, ни парков, ни мест для собраний. В районе отсутствовало функционирующее сообщество, которое могло бы позаботиться о самых не защищенных перед лицом беды. Проблемы у этого района возникли уже давно и поддавались системному анализу: многие жители перебрались в пригороды, а на их месте не появились новые. Владельцы местных магазинов, столкнувшись со снижением спроса, также вывели отсюда свой бизнес. Когда «глаз» на улице стало меньше, ослабло и чувство общности. Клиненберг показал: винить следует не людей, а сообщество в целом. Почему району позволили прийти в упадок? Кто следил за этим? И кто закрывал на это глаза?