Городок мой, Сиривада

В гостиной появилась служанка с двумя чашками кофе на подносе, за ней в дверях показалась чья-то фигура.

— А, да это Шрикантам-гару! Суббакка, еще чашечку кофе! — сказал Нагарадзу-гару.

— Не беспокойтесь! Я уже пил… По дороге, в кафе Аяра… — застенчиво, как жених на смотринах, пробормотал Шрикантам.

— Выпейте, выпейте! Надеюсь, что мой кофе не хуже, чем у Аяра, — сказала Наванитамма. — А я пойду распоряжусь на кухне!

Ошеломленный непривычной добротой хозяйки, Шрикантам продолжал стоять, пока его не вывел из шока голос хозяина:

— Да садитесь же, Шрикантам!

Шрикантам тотчас же стремительно сел на стул, приговаривая:

— Сажусь! Сажусь!

В общем, директор школы Шрикантам вел себя как испуганный школьник перед строгим учителем с тростниковым хлыстом в руке.

Этот маленький эпизод дает представление о робком характере директора сиривадской школы; немало в его жизни было и других случаев, когда эта злосчастная робость перед власть имущими ставила его в глупое положение. Так, однажды в школу приехал инспектор по имени Рангатхама Рао. Это был темнокожий человек, с умным, энергичным лицом, похожий на Ганди или на какого-нибудь риши — святого мудреца. Производя осмотр школьной библиотеки, он взял какую-то книгу и стал рассеянно перелистывать страницы. В это время скромно стоявший в стороне Шрикантам вдруг ринулся к инспектору и пробормотал:

— Если Ваша Божественность пожелает, мы немедленно пошлем вам эту книгу на дом…

Рангатхама Рао отпрянул, потом внимательно посмотрел на Шрикантама, положил на стол книгу и внушительно произнес:

— Будьте добры, повторите это слово!

Шрикантам-гару, облизав губы, начал:

— Ну… ну… если Ваша Божественность…

— Не продолжайте! — прервал его Рао-гару. — Запомните, что именовать собеседника «вы» — вполне достаточно, чтобы соблюсти вежливость и не утратить самоуважения. «Ваша честь» — это уже сверх меры. Но «Ваша Божественность»! Таких слов никто не должен ни употреблять, ни выслушивать.

Преподанный урок не пошел на пользу Шрикантаму-гару — подобный случай произошел еще раз. В качестве инспектора прибыл малаялец по имени Варгис; он бегал по школе шустро, как заяц. Когда он задержался для осмотра какого-то кабинета, Шрикантам ринулся в соседнюю комнату и, взяв там стул, встал с ним за спиной инспектора. Варгис-гару посмотрел на Шрикантама раз, потом другой и, наконец, потеряв терпение, взревел:

— Мистер Шрикантам! Стэнд эпон ди чэр![35]

В следующее мгновенье Шрикантам с вытаращенными глазами стоял на стуле.

Кончив пить кофе, Нагарадзу-гару ободряюще взглянул на Шрикантама:

— Ну, как дела в школе?

— Все в порядке.

— Это по твоему мнению. А теперь расскажи, что говорят недовольные…

— Вот есть такой учитель рисования Ранганнатхам — вы знаете его, — настоящий смутьян…

— Ну, и что говорит этот Ранганнатхам?

— Да совсем недавно ездил с жалобой в областное управление школьного образования… Два раза ездил!

— Ох, Шрикантам! В областное управление может теперь явиться кто угодно — хоть осел, хоть собака… Даже дежурного у дверей нет! Теперь ведь не британское правление. Любое учреждение — как гостиница, кто хочет, заходит. Такие времена теперь настали — порядка никакого нет. Всюду смутьяны, и автобусы жгут, и рельсы разбирают, и телефонные провода перерезают.

— Верно, верно, ваша честь… Распустили людей… Вот и мне, директору, какой-то учителишка рисования не подчиняется!

— Ах ты, умник! Да разве ты в своей школе не хозяин? Здесь как раз нынешние порядки ни при чем, ты сам виноват, что с этим Ранганнатхамом сладить не можешь. — Понизив голос, Нагарадзу-гару доверительным тоном спросил: — Слушай, Шрикантам! А почему бы не предложить этому смутьяну некоторую сумму из специальных школьных взносов?

Шрикантам смущенно хихикнул и оскалил зубы. Специальные школьные взносы были в его ведении, вернее в его личном пользовании, хотя вообще-то они собирались с учащихся для нужд библиотеки, для покупки спортивного инвентаря, для оплаты медицинской помощи. В специальных школьных взносах Шрикантам видел весь смысл дела народного просвещения, как школьники видели его в аттестатах, родители — в успешной сдаче экзаменов детьми, учителя — в регулярном получении заработной платы. Само же просвещение меньше всего на свете заботило как директора сиривадской школы Шрикантама, так и многих других.

Как только разговор зашел о специальных школьных взносах, Шрикантам почувствовал себя не в своей тарелке и постарался переключить собеседника на другую тему. Не ответив на вопрос Нагарадзу-гару, он сообщил ему приятную новость:

— Да, вас, кажется, не было в городе позавчера… Приезжал чиновник областного управления, занимающийся вопросами благоустройства, и удивился, почему при такой большой школе нет общежития. Он заверил нас, что вполне возможно открыть общежитие для нуждающихся учеников. Только надо найти подходящих людей, которые взялись бы за это дело.

— О-хо! Вот как? — откликнулся Нагарадзу-гару.