Городок мой, Сиривада

— Да, — продолжал Шрикантам, — ведь в округе все умные люди давно с этого дела сливки снимают… Найти швейцара, повара — таких, чтобы сор из дома не выносили. Все можно так устроить, что комар носу не подточит. Дыма из этой печки никто не увидит! Главное — была бы дощечка у входа, что общежитие… Да список учеников вывесим, — а сколько их там будет жить на самом деле, никого не касается. Субсидию согласно списку получим…

— Шрикантам-гару! — остановил его Нагарадзу предостерегающим тоном.

Когда в романе любовники уходят в спальню, деликатный автор закрывает за ними дверь и предоставляет остальное воображению читателя. Так и в жизни умный человек, обладающий тактом, умеет вовремя остановиться — не только при описании любовных сцен. Но Шрикантам не был умным человеком, и Нагарадзу-гару вполне устраивало это обстоятельство, поскольку умным человеком являлся он сам. Ведь дурака удобнее сделать орудием в своих руках.

Нагарадзу-гару с наслаждением закурил сигарету. Он и не думал, что с самого утра получит столь приятное известие. «Общежитие» должно было стать курицей, несущей золотые яйца. Если государство дает такие щедрые субсидии на эти общежития, то грех не попользоваться. В превосходном расположении духа, он снисходительным тоном сказал директору:

— Ладно, Шрикантам-гару! Не беспокойтесь относительно этого Ранганнатхама! Я сам им займусь… Ну, расскажите, какие еще новости…

К сожалению, у Шрикантама в запасе было и неприятное сообщение, и он начал подготавливать к нему Нагарадзу-гару выспренним вступлением:

— Да, такие времена настали… Нет справедливости… нельзя жить в мире и покое в собственных домах, как прежде… Какие-то наглые щенки лают на достойных людей… — Нагарадзу-гару кинул на Шрикантама такой взгляд, что тот быстро перешел к делу: — Вот я о чем… Недавно здесь появилась театральная труппа Прогрессивной ассоциации…

— Где?!

— Здесь, в нашем городе! Да какая там ассоциация — ни председателя, ни секретаря. Кучка молодых оболтусов. Взяли какую-то дрянную пьесу для постановки — представьте себе, не в книжном магазине или в библиотеке раздобыли. Они нашли парня в нашем городе, который написал для них пьесу о местной жизни.

— Ну, чем же плохие новости, Шрикантам? Если в нашем городе объявился писатель, он нам пригодится, да еще как — будет писать листовки для предвыборной кампании! А кто он такой?

— Не думайте, что этот писатель человек почтенный. Ничтожество, замухрышка! Имеет одно-единственное дхоти да рубашку без пуговиц, ест раз или два в день. Пишет рассказы, правда, иногда их печатают. Зовут его Чирандживи. Беда в том, что он никого не боится и никого не уважает! Рос без семьи, никаких устоев… Не женат…

— Ну, ладно. В чем же дело все-таки? За что вы на него так сердиты?

— Дело в том, что он написал пьесу «Клятва подрядчика-строителя».

— Ну, что ж, «Клятва подрядчика» — название интересное…

— Интересное?! — Шрикантам задохнулся от злости. — Персонажи этой пьесы — директор школы, председатель строительного комитета и подрядчик Буччинаюду. Время действия в первом акте — начало учебного года после летних каникул. Когда поднимается занавес, на сцене виден большой ящик для сбора пожертвований на строительство и ремонт школы с надписью «Строительный фонд». Председатель строительного комитета и директор осыпают его сандаловым порошком и украшают цветочной гирляндой…

Нагарадзу-гару внимательно слушал.

— Хотите знать, откуда мне известны подробности? Выспросил у одного молодого шалопая, который был на представлении… Значит, церемония началась, и родители стали бросать в ящик деньги на ремонт школы… В мгновение ока ящик наполнился и занавес опустился…

Нагарадзу-гару резко бросил на пол сигарету, не потушив ее.

— Да, да! Возмутительная пьеса! Если бы делалось столько пожертвований для строительного фонда, то все подрядчики стали бы Татами и Бирлами!

— Шрикантам! — заскрипел зубами Нагарадзу-гару.

— Простите, я продолжаю. В следующем акте председатель строительного комитета пытается изнасиловать так называемую Бимбадхари.

— Что еще за Бимбадхари?

— Да как бы это сказать… Это не женщина, а олицетворение строительного фонда. Этот малый не придумал ничего нового — в классической литературе и мифологии Сарасвати олицетворяет ученость, а Лакшми — богатство! Это называется персонификацией…

— Шрикантам, избавьте меня от вашей учености! Рассказывайте о пьесе!

— Ладно… — Шрикантам не знал, как продолжать. — Ну, значит, Бимбадхари — это такая красотка с губами, как помидор… Правда, теперь любая женщина может накрасить губы помадой.

— Да брось ты об этих пустяках! Расскажи о сцене изнасилования.

— Ну, вот, значит… Председатель строительного комитета, разряженный в длинную шелковую рубашку, брызгает духами на свои усы перед зеркалом, изображая тоску влюбленного в разлуке с любимой… Он открывает ящик для пожертвований… Входит Бимбадхари… Вот диалог — мне принес один из учеников. А председателя — вы только подумайте — играл сын Бхимаппы-гару! Читает: