Городок

— Куда кривая выведет,— махнув рукой, ответил тот.

— А воду-то вам возят? — поинтересовалась Галина Андреевна.

— Да когда привезут, даже несколько раз, а когда ни разу.

— А сами откуда?

— Из Усть-Каменогорска... Уехали, потому что квартиру оставили сыну. Трехкомнатную, но малогабаритную, он женился. Но нам здесь нравится. Здесь воздух хороший. Там-то у нас рядом такой хитрый комбинат, днем чисто, а ночью как газ пустит, так дышать нечем. Мне-то ничего, а жена лежала в больнице по онкологической части. У нее рак желудка...

— Запиши, — сказала Галина Андреевна, многозначительно взглянув на Шохова. Было ясно, что она примет участие в больной женщине. Она спросила: — Сколько вам лет?

— Сорок шесть.

— Как же вы дальше-то?

— Да я ходил... Ходил. Я бы эту времянку хоть завтра в болото! Сам бы за свой счет бульдозер бы нанял. Ну, а зам. председателя в исполкоме говорит, я бы тебе дал, Пестерев, но ты же не прописан нигде, во времянке живешь... Вишь, какой грех! А где жить? — спрашиваю.

У Галины Андреевны глаз наметан. В одном доме углядела сразу, что счетчик не крутится, а плитка горит. Хозяин — молодой, но хваткий парень. Она пригрозила: «За воровство энергии отключим, учти».

На какой-то времянке номер дома прямо в окне, на стекле. Нарочно или нет? А на другой надпись: «Вытиратье ноге».

Навстречу попался человек: нес доски.

— Откуда? — среагировала сразу ухватчивая Галина Андреевна.

— На стол,— буркнул тот, но остановился. Почувствовал, что какая-то, хоть и неизвестно какая, власть.

— Где твоя времянка?

— Вон та...

— А почему доски к чужой времянке сгрузил? Маскируешь?

— Я чего,— сказал, испугавшись, мужчина.— Я к столу... Три досочки.

— Целое царство из трех досочек построили! — резко сказала Галина Андреевна.

В одной времянке пианино. Родители молодые, музыкальное училище кончили, хотя работают не по специальности.

И все говорят едино: уж лучше сюда, чем на подселение да на десять квадратных метров... Вот с холодильником беда. Вечером, когда все ток включают, перестает холодить. А так ничего.

Кто-то у самого края оврага туалет соорудил над пропастью: привязал его к дереву тросами, а идти к нему надо по настилу.

Шохов полез посмотреть.

— Надо же так придумать! Это по-шоховски! — восхищался он вслух.

В одном доме пожилая, но резвая бабешка встретила их как старых знакомых:

— Проходите! Не пугайтесь! У меня ремонт, хата горела.

— Как горела? — насторожился Шохов.

— А бог ее знает... От лампочки, наверное. У меня в прихожей лампочка повешена, ну и доски... Мы-то спим, а соседи стучатся, кричат: «Вы же горите давно». А у нас, слава богу, завезли воду накануне, и я все ведра и тазы залила. Так начала лить и залила...

— Где работаете? — спросил Шохов.

Бабешка уставилась на него вызывающе нахальными глазами:

— Кафе «Ритм», а проще — столовая номер девять...

Покосилась на Галину Андреевну и добавила не без вызова:

— Хоть вы и начальство, а я и не такое видывала! Я у самого начальника стройки коньяк таскала в баню. Так-то!

Галина Андреевна, видать, знала ее. Отвернулась, собралась уходить. Но бабешка никак не хотела отпускать Шохова, а все славословила, все завлекала. А потом пожаловалась вдруг:

— От климата здешнего кожа запаршивела. Стала такой облезлой, что, прости господи, мужик не захочет на такую полезть... Не подымется...— Это уже вслед Шохову и опять с призывом: — Так заходите! Ладно?

Шохов едва выскочил на улицу, не мог прийти в себя. Ошарашенно спросил свою спутницу:

— Что это она... Вы ее знаете?

— Она, по-моему, больная,— сказала Галина Андреевна, поморщившись.— Может, на сегодня хватит, Григорий Афанасьич?

Шохов согласился, но предложил зайти еще в один домик, чтобы сюда уже больше не возвращаться.

Когда они постучались, им показалось, что в доме кто-то есть. Они ясно слышали шум. Но никто им не открывал, и вообще стало очень тихо.

— Эй, — крикнула Галина Андреевна.— Здесь есть кто?

После некоторого молчания за дверью раздались приглушенные голоса, зазвенела щеколда, и дверь чуть приоткрылась. Молодая женщина, почти девочка, черненькая, косенькая, узбечка или татарка. Видно, что смущена.

— Вы к нам?

— К вам.

— Ой, простите, но мы не можем вас впустить...

— Да что случилось-то?

Девушка обернулась, что-то сказала в глубь комнаты, потом распахнула дверь шире: «Видите?»

В комнате плавал синий дымок, и все стены, мебель, потолок и пол были обрызганы чем-то кремовым. Приторный конфетный запах пахнул из помещения.

Галина Андреевна всплеснула руками:

— Что же вы тут наварили? Господи!

— Как бомба,— произнесла смущенно девушка и посмотрела на парня, сидевшего скромно в углу.— А все он придумал...

Выяснилось, что здесь живут молодожены. У них, так сказать, первый месяц. В честь такого праздника они решили сделать торт и для этого поставили варить в кастрюлю нераскупоренную банку сгущенного молока. Доварили до того, что она взорвалась, да еще в тот самый момент, когда постучалась комиссия. Молодожены так перепугались, что решили никому не открывать...