Городская сюита

Олег вскочил и подбежал к окну, сжимая и разжимая кулаки. Диана следила за ним внимательно, но страха не испытывала, как человек, уверенный в своей правоте. Она скорее боялась за Дольникова и ждала, когда он успокоиться.

— А я, — сказал Олег, стоя спиной к ней, — как дурак, бегаю, покупаю подушки, простыни… Зубную щетку тебе купил. Шлепанцы… Думал, мы будем здесь вместе…

Диана встала и на цыпочках, чтобы не стучать каблуками, подошла к нему.

Олег вздрогнул, когда она сзади положила руки ему на плечи и прижалась всем телом.

— А мы и будем. Кто нам помешает?

Он медленно повернулся, не разрывая ее объятий.

— Как это — будем? Разве ты не выходишь замуж?

— Выхожу. Ну и что?

Их глаза разделяли какие-то сантиметры, и Дольников видел, как расширяются и сужаются ее зрачки.

— Но я так не могу.

— Что не можешь?

— Делить тебя с другим мужчиной.

Диана улыбнулась, обнажив острые, как у кошки, зубы, и покачала головой.

— Иногда мне кажется, что я старше тебя.

Она потянулась нему губами, но он поспешно отстранился.

— В каком же качестве ты предлагаешь мне существовать? — спросил он. — Штатного любовника? Или, — губы его презрительно дрогнули, — папика?

— Ну какой из тебя папик? — хихикнула Диана. — Папики в таких квартирах не живут.

— Значит, любовник? — прищурился Дольников. — Ты еще не вышла замуж, а уже завела любовника. Поздравляю.

Он освободился от ее объятий и перешел на другую половину комнаты.

— Ох, ну как с тобой сложно! — вздохнула она.

— А ты как полагала? — спросил Олег. — Ты объявишь мне о своем замужестве, я тебя поздравлю, и все пойдет лучше прежнего?

— Да.

Простота и искренность ее ответа потрясла его.

— Ну… — развел он руками. — Я тогда, наверное, ничего не понимаю в жизни.

— И не надо понимать, — снова стала подкрадываться к нему Диана. — Тем более, что и понимать нечего. Это просто жизнь, Олег.

— Просто жизнь? — поразился Дольников.

— Да. Надо только легче ко всему относиться.

— Но я так не умею!

— А я тебя научу.

На этот раз она не стала вплотную подходить к нему, а остановилась в трех шагах и с улыбкой ждала, что он скажет.

Олег покачал головой.

— Уходи.

Диана молчала, просто и прямо глядя ему в глаза.

— Уходи… — повторил он, на этот раз громче.

— Ты этого хочешь?

— Хочу!

Она не двигалась с места, но ее тело произвело легкое движение навстречу ему, и от этого все в нем знакомо встрепенулось, и он сжал зубы, чтобы найти в себе силы воспротивиться зову, идущему от нее.

— Зачем? — спросила Диана. — Ты же совсем этого не хочешь. И я не хочу.

— Ты принадлежишь другому мужчине, — упрямо проговорил Дольников, с ужасом чувствуя, что боится посмотреть ей в глаза.

— Нет. Я принадлежу самой себе. И всегда буду принадлежать.

— Но это… просто некрасиво! Это грязно, в конце концов. Этот мальчик… он любит тебя. А ты хочешь спать со мной. Неужели не понимаешь, что так поступать нельзя?

— Вот ты о чем?

— Да, об этом!

— Я всегда знала, что ты самый порядочный человек на свете!

— И этот порядочный человек просит тебя уйти.

Дольников засопел и отвернулся.

Диана подняла сумку.

— Ладно. Я хотела остаться. Но если ты просишь…

Она не торопилась уходить, но и не делала попыток задержаться. Олег, набычившись, следил за ней, боясь очередного ее вопроса. Знал, что прав, но в то же время догадывался, что у Дианы есть какая-то своя, совершенно неведомая ему, правота, и несовпадение этих правд усложняет жизнь только ему, и никому больше.

— Пока.

Диана посмотрела ему в глаза тем долгим, особенным взглядом, который преследовал его во сне.

Олег подумал, что сейчас она выйдет, сядет в такси и поедет к этому своему Максиму. И проведет с ним ночь, а он до утра будет вертеться на скрипучем диване и казнить себя за то, что не удержал ее.

— Диана!

— Что? — с готовностью откликнулась она.

Он сделал короткий шаг ей навстречу. И не успел опомниться, как она уже обнимала его, и губы ее прижимались к его губам. Тот зов, который он ощутил, вдруг наполнил его таким острым и нетерпеливым желанием, что Дольников, уже ни о чем не думая, обнял ее и потянул к дивану.

«В конце концов, я у нее был раньше, — успел подумать он. — А значит, имею право…»

Они лежали на смятых простынях, глядя на косые лучи солнца, пробивавшиеся сквозь тюлевую занавеску.

— И как же мы будем теперь? — спросил Олег.

— Так и будем, — ответила Диана. — Разве тебе плохо?

— Хорошо…

— Вот.

Дольникова передернуло от этого торжествующего «вот». Казалось, она упивается своей победой.

— Вы еще не подавали заявление в загс? — спросил он, помолчав.

— Нет.

— Может, не стоит торопиться?

— Посмотрим. Макс хочет побыстрее.

«Макс хочет», — с непривычно сжавшимся сердцем подумал Олег.

— Он, правда, тебя любит?

— Еще как, — улыбнулась она.

— Я его понимаю.

Диана улыбнулась еще шире.

— Ты такой милый.

— У тебя все милые.

— Ну да, — засмеялась Диана. — Все милые.

Олегу захотелось ударить ее.

— Ты останешься до утра?

— Да. Ты ведь не против?

— Не против.

Он поднялся с дивана, начал одеваться. Почему-то оставаться с ней в постели дальше ему не хотелось.

— Давай поедим, — сказал он. — Страшно хочется есть. Я там кое-что купил, отпраздновать новоселье. Ты мне поможешь?