Городские истории

Котенок почувствовал себя голым. Хвостиком прикрыл лапки и снизу посмотрел на человека, который медленно превращался в бомжа, одна за другой теплые вещи нанизывались на человека. В какой-то момент он был подхвачен рукой бомжа и водворен за пазуху.

– Я бы тебя оставил. Да ты пищать будешь. Сердобольные бабушки станут тебя вызволять из подвала с помощью пацанов, а этого допустить никак нельзя. Облюбуют себе местечко для курения или еще чего-нибудь… Они сейчас ушлые.

Устал кошачий детеныш от переживаний. Заснул как человеческий, когда его вывозят на свежий зимний воздух в коляске.

Бомж занял свою позицию. Скоро его появление заметят женщины из аптеки. Одна из них принесет ему овсяную кашу. Горячую еще. Она не приносит ее из дома. Женщина из двадцать третьей квартиры этого дома прямо в аптеке заваривает ее кипятком в миске, из которой кормила бездомную кошку, да та сгинула в начале зимы. Помыла хорошо, обдала кипятком. Не выбрасывать же! Пригодилась вот. Как только женщина стала кормить его по утрам овсяной кашей, боли в области желудка и поджелудочной стали утихать. Бомж ее вспомнил. Она общалась время от времени с его женой в прошлой его жизни. Женщина всегда была жалостливой и одинокой. Где жена сейчас? Бомжу все равно. То, что она не живет в их бывшей общей квартире, бомж понял. В ней сейчас живет его сын с женой и внучкой. Видимо, переехала в однокомнатную квартиру, купленную при их совместной жизни для сына. Это информация просто так, для общего представления. Бомжа она не волнует и не интересует совсем. Сердечная тоска позвала его назад, в прошлое. Он и вернулся в свой дом, но вовсе не собирался возвращаться в жизнь сына и бывшей жены. Наверняка его давно считали умершим, ведь человек ушел из дома, неся в себе смертельную болезнь.

– Вы сегодня припозднились.

Бомж молчал и ждал утреннюю кашу.

Женщина закрыла за собой тамбурную дверь и тут же вернулась.

– Я не могла вас знать раньше?

Бомж отрицательно покачал головой.

– У меня такое ощущение, что я вас знаю.

Вместо ответных слов бомж съехал спиной по холодной стене родного дома и сел на корточки.

Чтобы как-то сгладить свое неуместное любопытство, женщина стала осматривать прилегающую территорию, громко произнося:

– Кис-кис-кис… – потом пояснила: – Да котенка тут прикармливала вчера, так тот со страху и не поел. Вон лежит все замерзшее! Жалко.

Бомж без слов достал из-за пазухи спящего котенка и снова его туда засунул.

– Как хорошо-то, господи! И вам не скучно! Правда?

Бомж кивнул головой.

– Тогда я и котенку вынесу кашки тепленькой. Молочком разведу, чтобы не обжегся.

На запах теплого молока спящий котенок среагирует сразу. С закрытыми глазами сгложет кашу, снова окажется за пазухой бомжа и закатится в сон без сновидений. За это время бомж съест свою кашу, соберет мелких денег с горсточку, которую высыплет в карман, а в какой, потом сразу и не найдет. Испугается. Одежды надето много, в каждой карманы есть, попробуй сыщи заскорузлыми руками! Котенок, услышав звон монет, зубами вгрызается в то место на одежде бомжа, где они лежат. Так и найдет бомж свою пропажу.

Пища, да еще и теплая, заставляет котенка спать. Так пройдет день. Потом второй. Потом третий. Это для всех людей. Ни бомж, ни тем более котенок дней считать не будут. Просто дальше по жизни бомж будет идти с котенком за пазухой. Они настолько сольются воедино, что котенок будет считать бомжа началом всего и его самого. Иногда он карабкался по изнаночной стороне одежды бомжа на свет божий, так сказать, подышать свежим воздухом. Вниз на землю не рвался. Перемерз сильно, и инстинкт подсказывал, что надо сидеть за пазухой человека. Голова котенка привлекала внимание снующих мимо них людей. Монет в заскорузлой руке бомжа стало прибавляться. Пища стала разнообразиться свежемороженой рыбой. На ней котенок стал расти.

– Смотри не выкинь мне номер. Не становись большим котом. Мне тебя тяжело носить будет, – говорил бомж во время трапезы, рассматривая приемыша. – Ты моей внучке понравился. Это она тебя теребила за уши. Ты молодец. Нельзя обижать детей. Либо хотелось тебе пустить в ход когти? А?

Котенок в подвальном помещении чувствовал себя вольно. После дневной отсидки за пазухой бомжа так нарезал круги по слесарной, что голова его начинала кружиться и он падал на бок. Дышал глубоко и смотрел на своего бомжа с любовью. Тот отвечал ему таким же взглядом. Ночной порой ему иногда не спалось. Чтобы чем-то занять себя, лазал по бревнышку, подпиравшему входную дверь, и точил об него когти. Припадая к полу, плотно прижимал носик к дверной щели и нюхал воздух общего подвала, так отличавшийся от воздуха в слесарной потому, что здесь всегда было приоткрыто узкое окошко, но никогда холодно не было. Таким образом, нагуляв себя, он укладывался до утра под бок бомжа. Дурачок еще не знал, что придет теплое время года и мир раздвинет для него свои рамки, только дожить до этого момента надо.