Городские легенды

– К Вовкулине-волчице свататься приехал, да Ярчука первым повстречал. Уж приютите до рассвета.

– Беда нынче с отроками. Всё время в сетях проводят, жизнью обыденной не интересуются, – посетовал поп, сам годков двадцати, не больше. Возраст у молодёжи Данила определял с трудом. Ныне жизнь сытая, у людей рожи детские чуть не до старости.

От тысячи сверху Данила отказываться не стал. Мамкин панк, считай, дёшево отделался.

Странными люди стали. Раньше намекни только – «Нечистая!» – убегали сразу. Сейчас к оборотнихе свататься едут!

* * *

На смартфоне уже высветился новый заказ. Клиент желал прокатиться до круглосуточного торгово-развлекательного центра «Ярмарок». Место встречи почему-то было назначено с торца дома, а не у подъезда.

Только Данила остановился, на заднее сиденье ввалился крупный бес. Килограммов двести, ростом за два метра. Такси жалобно скрипнуло и накренилось.

Бес устроился полулёжа, чтобы не упираться рогами в потолок, и скомандовал:

– Давай дворами, шеф. Помедленнее. И перед домом не проезжай, а то моя кобра запалит.

Еле-еле Данила тащился по дворам. Стрелка спидометра подрагивала, не зная, как показывать черепашью скорость. Клиент сопел, потел, пыхтел и командовал:

– Давай ещё на круг. Теперь за гаражи. Ну покрутись ещё немного, ёлы! Всё, хорош! Двигай на «Ярмарок».

Набрав нормальную скорость, выезжая со дворов (но не перед домом, чтобы кобра не спалила!), Данила поинтересовался:

– Зачем?

– Что, стрёмно? – бес утробно захохотал, смачно почёсывая волосатое брюхо, выглядывающее между подолом футболки и поясом спортивных штанов. – Кобра моя пристала: худей да худей, уже в кровати не помещаешься. Фитнес-браслет купила, пожрать не даёт, если два километра не набегаю. Да фиг ей! Я умнее! Гони на «Ярмарок», жрать хочется, сил нет. Сейчас острых крылышек два ведра наверну, намучился с этой диетой… Я хоть и рогатый, но не козёл, капусту жевать!

Довольный своим остроумием бес смеялся всю дорогу. Успокаивался ненадолго, потом снова начинал похрюкивать и трястись мощным телом. От скуки Данила разглядывал татуировки на кистях у пассажира и гадал, кого везёт. Три башни и стены из валунов, морские волны, буквы СЛОН. На Соловках, значит, срок мотал. За что? Служивого монаха искусил? Налоги скрывал? Пришил кого в «освободительные» девяностые при делёжке рынка? Такой мощный бес мог и телохранителем быть, и бизнесменом в малиновом пиджаке, и обычным бандюганом, крышующим ларьки. Это у бесовок специализация узкая: плотские страсти. Вот и приходится им или ночными бабочками по ресторанам порхать, или в салонах красоты трудиться. Самые отчаянные спиливали рога, купировали хвосты и шли в актрисы.

Парковка у торгового центра была уставлена тележками и завалена обертками от фастфуда. Довольный бес накинул сотню чаевых и выбрался из такси. Автомобиль выпрямился и немного закачался от облегчения. Мощно гремя копытами по асфальту, бес устремился к вожделенным крылышкам.

* * *

Данила остался ждать следующего заказа. Протёр зеркала и стёкла, опорожнил пепельницу. Уличные мусорки были переполнены, окурки пришлось кинуть на асфальт.

Бесы – самая распространённая нечисть. Страстей в человеческой душе много, и каждой свой нечистый полагается. Поэтому в городе всегда намусорено. Где это видано, чтобы бесы чистоту соблюдали? Как ни стараются на рассвете тарамы-домовые – ингуши-гастарбайтеры, беженцы, жилья родного лишённые, – а всё равно грязно. Нечисто.

Если ночь началась весело, то и завершится она интересно. Скучной смены уже не получится. Поэтому вызову на кладбище Данила не удивился.

С проспекта Ленина такси свернуло на улицу Красных Вурдалаков. Потом на Бесов-партизан и по Московскому шоссе выбралось за город.

Кладбище было маленьким. Или большим. С какой стороны посмотреть. Внутри ограды хоронили крещёных людей. Жили в нечистом городе обычные христиане: армейские чины, полицейские, священнослужители. Все с жёнами, значит, и с детьми.

Людям нужны дома. Людям нужны магазины. Больницы, детские сады и школы, различные управы и инстанции.

Данила иногда думал, что людей в городе поболе нечисти живёт. Просто человеки после заката из домов не выходили. Знали, что будет.

За оградой хоронили нечисть. Это только кажется, что бесы бессмертные. Свой конец положен каждому. Не сможет бес к человеку присосаться или работу какую найти, пиши пропало. Загнётся нечистый. Только могилы ему не надобно: одного надгробия хватит.

Умирали оборотни – от старости. Умирали алконосты, полудницы. Гибли лешие вслед за вырубленными лесами и полевые с лугов, закатанных в асфальт. Дохли в отравленных реках водяные и русалки.

Скоро на планете только люди и останутся. Остальные повымрут. И будут ходить зеваки праздные на бесовское кладбище…

Грустные мысли Данилы прервал пассажир. Забрался в салон вместе с лопатой, зло хлопнул дверью.

Снова человек! Везёт сегодня Даниле на крещёное племя.