Городские легенды

Пассажир молчал. Угрюмо поглядывал на часы и вздыхал. Данила принюхался незаметно: зачем это человеку посередине ночи на кладбище понадобилось? Кота умершего хоронил? Дохлятиной не пахнет. Могильный вор? Тогда ещё бы пуще воняло, а тут просто одеколон, земля и пот.

Снова сатанисты завелись? Лет пять назад повадились человеческие подростки в проклятых колдунов играть. Да что им делать в городе, где нечистая сила открыто живёт? Чёрных петухов законно режет, пентаграммы по ГОСТу рисует? Украли ребятишки лопату в церкви и радовались своему подвигу во имя Сатаны.

Бесы со смеху животики надорвали.

– Никогда не женись на ведьме, – резко прервал молчание пассажир.

– Да я не собирался, – ответил Данила.

Таксист – тот же психолог, только дешевле. Выслушает, посочувствует. Деньги возьмёт и отпустит.

– Курить можно? Никогда не женись на ведьме, парень. Ладно, чёрные свечи. Ладно, лягушачьи лапки. Ладан? Пусть будет ароматерапия. Но грохнуть зеркало и послать меня посреди ночи закапывать его на кладбище! Ещё и в могилу её полной тёзки! Иначе семь лет несчастий. И ведь правда, не поехал бы – семь лет она бы мне истерики закатывала.

Пассажир выбросил окурок в окно – Данила неодобрительно поморщился, но промолчал, – и грустно подытожил:

– Мне через три часа на работу вставать. А если бы меня кто съел? Радио включи, а?

Остаток пути прошёл под песни и рекламу. «Настоящая, деревенская…» – уныло выводил кот Баюн.

– Ерунда какая-то, – удивился клиент. Даже про ведьму свою забыл. – Кому нужна реклама сметаны посреди ночи?

– Домовые сметану уважают, – пожал плечами Данила. – Оборотни тоже. Чёрные кошки, их сейчас фамильярами называют на европейский манер. У тебя жена ведьма, неужели не рассказывала?

– Да она у меня нормальная ведьма, – признался пассажир с лопатой. – Экстрасенс. Колдовать не умеет. Иначе бы я и не женился.

– И ходят к ней? – Данила даже на дорогу смотреть забыл, уставился на клиента поражённо. – В городе настоящих ведьм пруд пруди, на кусок хлеба заработать не могут.

– Моя ведьма говорила, что к настоящим страшно идти. На Страшном суде адвоката не положено, – пассажир философски прижался щекой к черенку лопаты. – Экстрасенс – другое дело, про него в Святом Писании не сказано ничего. Она хорошая ведьма, поверь. С высшим психологическим. И карточные фокусы показывать умеет. Клиенты довольны.

Вот и ведьм из профессии попёрли, огорчился про себя Данила. Скоро уже и бесам работы не найдётся, люди сами со всем справляться будут. Сами нагрешат, безо всяких искушений, сами покаются. И так по кругу.

* * *

За час до рассвета Данила уныло дежурил у вокзала. Дарина на связь не выходила, приложение тоже молчало. Четыре клиента за ночь! Пусть и с чаевыми. Только бензин отбить и удалось. А самому Даниле что, есть не надо? За квартиру платить? Газом и водой он не пользуется почти, но электричество, электричество! В том месяце тариф опять подняли… Любят депутаты из нечисти последние соки сосать. Толку, что Кащей да Яга в Думе сидят? Они про нужды простых избирателей забыли давно, в международную политику играют не наиграются.

В окно постучали. Данила нехотя посмотрел и остолбенел в который раз за ночь. У машины стоял поп с жёлтым чемоданом на колёсиках. И улыбался так, словно таксист был его давно потерянным братом.

Данила открыл окно и поприветствовал попа стандартной фразой:

– Такси «Вечный путь» для христиан и нечистой силы. Мы рады любым клиентам. С нами безопасно!

– Добрая ночь. Везти меня в Храм Фома неверующий, – в речи улыбающегося попа слышался странный акцент.

– Это через реку… – огорчился Данила.

– What?

– Садитесь, говорю! Добро пожаловать!

– О, спасибо very much.

Таксист помог пассажиру в рясе закинуть чемодан багажник, придержал дверь. Поп, не переставая улыбаться, сел на заднее сиденье и пристегнулся.

О как!

Удержаться было невозможно. Выруливая со стоянки, Данила вежливо поинтересовался:

– Откуда к нам? Из Москвы?

– Да, я быть в Москве. Посетить с экскурсия. Простите, я плохо говорить по-русски. Но понимаю очень-очень хорошо! Мой прапрадед быть русский эмигрант!

– От Революции бежал, значит, – пробормотал себе под нос Данила.

Пассажир расслышал, оживился.

– Да, дед говорил, что его grandpa не смог смириться с communists. «Красные упыри», – ругался он.

– Может, он и не коммунистов имел в виду, – отметил Данила. – В семнадцатом как раз настоящие упыри людям показались. Вурдалаки… Вампиры по-вашему. Ладно уж. Москва понравилась?

Не любил Данила вспоминать семнадцатый год двадцатого века. Красные справа, белые слева, спереди чёрные, позади – зелёные… И озверевшие, вымотанные голодом, болезнями, уставшие от войн люди – везде. Данила – Данька-сорванец, пятнадцатилетний подросток, крестьянский сын, – тогда всю семью потерял. Отец на фронте сгинул, мать с сёстрами от тифа померли.

– Красивый город, – с готовностью согласился потомок русского эмигранта. – Очень various… разный? Разнообразный. У вас тоже красиво.

– А вы откуда, ваше преподобие?

– Canada.

– О! – Обрадовался Данила. – Спортсменов сопровождаете? На товарищеский матч?