Городские легенды

– Сегодня приходит поезд с новенькими. После обеда их построят в фаланги и начнут разводить по районам. Если мы сможем до вокзала добраться, если сможем смешаться с толпой, затесаться в фалангу, что ведут на седьмой, то, может быть, у нас будет шанс.

– Что ж мы сидим? – Юм вскочил на ноги.

Шал тоже рванулся было, привстал, но тут же снова опустился на грядку.

– Ты чего? – не понял его Юм.

– Друг… это… – Шал запинался. – Прости… но ты уже, считай, труп. Так меня только лишь в повара отправят, а если с тобой побегу – ночным скормят.

– Зассал, значит? – губы Юма скривились в уничтожающей улыбке презрения.

– Я не хочу умирать, – Шал опустил голову.

– Все вы здесь трусливые мрази, – шатун зло сплюнул. – Пердилы покорные, овцы и стукачи. Чтоб вас всех ночные тут разодрали! Будь вы людьми, пожгли бы дома эти сраные, наделали бы топоров с копьями – и в тоннель, на свободу.

– Я не хочу умирать, – глухо повторил Шал.

– Оставайся! Будешь кишки пацанам потрошить, их мясцо от костей отделять, котлетки лепить.

Шал завыл, но с места не сдвинулся.

– Говно ты раздавленное, – Юм развернулся и решительным шагом зашагал через грядки.

– Постой! – услышал он за своей спиной.

Шал, на груди которого болтался металлический кружок на цепочке, догнал его.

– Я с тобой.

– Откуда у тебя это? – Юм показал на талисман.

– Прошлый шатун подарил. Сказал, что это меня спасёт.

* * *

Погода смилостивилась над беглецами. Хмарь, укрывшая улицы пуховым одеялом, помогла добраться до места без приключений. Фаланга на седьмой уже отошла. Они едва успели пристроиться в хвост отряда, следующего до шестого района.

– Ничего, – сказал Шал, – оттуда недалеко.

Город оказался больше, чем думал Безропотный. Уже вечерело, а фаланга под окрики городовых всё мерила и мерила множеством ног нескончаемо длинные улицы. После того как она пересекла наконец границу шестого района, её остановили у широкого невзрачного здания, под карнизом которого значилась надпись: «ГОСТИНИЦА».

Опускалась ночь, которую ещё «неотсортированным» Умным Домом новичкам требовалось где-нибудь переждать. Их заводили по двое. И когда дошла очередь до Юма и Шала, гостиница вдруг взорвалась сиреной.

«Чужаки! Беглецы из четвёртого! Городовые! Схватить!» – завыло здание иерихонской трубой.

Повинуясь инстинкту, они бросились прочь, в надвигающуюся черноту, не понимая, на что себя обрекают. Осознание пришло минуту спустя, когда, переводя дух, они обнаружили себя посередине совершенно пустой, тёмной улицы – фонари в городе были не предусмотрены.

– Мы погибли, – голос Безропотного дрожал.

– Городовые по-любому нас бы из гостиницы выкинули, – ответил Юм.

– Что делать? – Шал вцепился в рукав шатуна.

– На звёзды взгляни. – Небо украсили кружева мерцающих бусин. – Первый раз их не из окна видишь.

– И последний, – вздохнул Шал.

– Не умирай, – Юм толкнул его в спину. – К седьмому веди.

* * *

Озираясь, прислушиваясь к каждому шороху, они шли мимо тёмных уснувших домов. Шли почти целую ночь. Никто не бросился на них, выпрыгнув из пугающей мглы, не удушил, не раздавил, не порвал на куски.

– А может, здесь нет никаких ночных? – спросил Юм.

– Может, и нет, – прошептал Безропотный.

В тот же миг за их спинами послышался свист, тихий, с шипением. Развернувшись, они увидели в десяти шагах от себя горящие жёлтые точки. Несколько пар жёлтых горящих глаз. Во тьме угадывались тела – гибкие и массивные. Словно большие кошки вышли на ночную охоту. Существа не спеша приближались.

– Бежим! – Юм рванул оцепеневшего Шала за шиворот.

Они не успели сделать и шага, как задрожала земля, будто бы по ней ехал танк. Из-за угла, перекрывая путь к бегству, выкатил… дом. Покосившийся, кривенький, с двумя тускло светящимися окнами на фасаде.

– Кривой Дом, – выдохнул Шал.

Жуткие кошки остановились, попятились. И тут же раздался бой далёких курантов, возвещая рассвет. Ночные прыснули в разные стороны, без следа растворившись в предутренних сумерках.

– Что встал? – Юм пихнул Шала в бок. – Путь свободен. Бегом!

* * *

Они уже неслись по улицам седьмого района, когда просыпающиеся дома один за другим начинали гудеть и вопить вслед бегущим: «Чужаки! Городовые, подъём! Изловить!»

– Скоро? – спрашивал товарища на бегу Юм.

– Да… Шатун говорил… Там пустырь должен быть, – отвечал, задыхаясь Шал.

Тут он споткнулся. Перелетел через голову.

– Чёрт!

– Поднимайся! – Юм тянул его за руку.

Они миновали последнюю улицу, завернули за поворот. И вот он – обещанный прошлым шатуном пустырь. Здоровенный. Покрытый бурьяном. У противоположного края, на границе с редким леском, светилась белая точка.

– Пятно света! – заорал Шал.

* * *

В нескольких шагах от пятна, которое оказалось кругом искристого, вращающегося воронкой белого света, стояла сколоченная из досок похожая на нужник будка.

– Ну, вперёд? – Юм поглядел на Шала.

Тот зашарил у себя по груди, нащупывая талисман. Талисмана не было.

– Проклятье! – Шал захлопал глазами. – Наверное, уронил, когда упал.

– Плюнь!

– Ты что? Без него нельзя! Я должен вернуться.

– Я с тобой.