Городские цветы (Конец водной феерии)

— Дело в том, — произнес он, — что вы люди… э-э-э… не того круга, на которых это место… э-э-э… рассчитано.

Быстро же мы скатились по общественной лестнице! Я оглядел растрепанных своих друзей и свое отражение в кафеле… да, облик не люкс! А это заведение явно рассчитано… на кого? Я внимательно огляделся. Прежнего гвалта и чада тут не осталось и следа… весь объем был, в общем-то, пуст — только за длинным столиком в дальнем конце чинно восседала компания каких-то молчаливых людей в строгих костюмах с белыми квадратными значками-бейджами на лацканах.

— А это кто? — дружески спросил у Сержа, надеясь все же возродить наши прежние теплые отношения.

— Это? Венгерологи, — не без гордости произнес он.

— Венерологи? — Коля-Толя обрадованно встал. — Тогда у меня к ним вопрос.

Бармен Серж буквально усадил его взглядом.

— Еще одна… столь же удачная шутка, — процедил он, — и вы окажетесь за решеткой… Все! — и он удалился.

Мы с Никитой переглянулись: тут, между прочим… доктор наук сидит, без пяти минут… да и я… одной ногой Гоголь!

— Эй ты… постой! — прохрипел вслед бармену Никита. Тот оцепенел, потом стал медленно разворачиваться. Никита кинул отчаянный и веселый взгляд на меня, я кивнул, и он опустил руку за пазуху. Наверно, лишь черноморский матрос, окруженный со всех сторон врагами, с таким упоением и отчаянием выхватывал гранату. В глазах Сержа мелькнул испуг — и его можно было понять. Иван, было сделавший к нам шаг, не дойдя, остановился. Ликуя, Никита обвел взглядом всех и, наконец, выхватил… то. Старинное ожерелье с сапфирами, в серебряных кружевах… все, что осталось от семьи его мамы, от почти четырехсотлетней истории ее семьи. Колье это, в очередной раз уходя от Ирки, Никита уносил из их квартиры, напоминавшей даже не музей, а забитую антиквариатом подсобку комиссионного магазина. Только колье! Сколько раз он мечтал употребить его на какое-то благородное, важное дело, что осветило бы ярким светом бессмысленную его жизнь. И вот — это мгновение настало!

С некоторым разочарованием я успел заметить, что темные сапфиры своим цветом в точности совпадают с цветом кафеля, — но Никиту морально поддержал, даже пересел, чтобы быть с ним рядом.

— Что это? — зачарованный Серж протянул руку.

— Тебе! — Насмешливо глядя, Никита брякнул ожерельем и тут же отвел его от руки Сержа. — Одно условие… Ты уйдешь навсегда из этого заведения… мне оставишь.

Сглотнув слюну, бармен робко кивнул.

— Это все? — пробормотал он.

Мы с Никитой переглянулись.

— Не все! — отчеканил Никитон. — Уйдешь из той квартиры… отдашь ее Феде и Люде. Теперь все! — Он немножко подвинул руку к Сержу, тот переплел свои пальцы с ожерельем, но Никита пока что не отпускал. — Так да или нет?

А нужна ли Феде и Люде квартира, мелькнула мыслишка, ведь они… ушли?

Серж дернул ожерелье — и если б Никита его не выпустил, оно бы порвалось.

— Надо глядеть, что это за стекляшки… Эксперту позвоню! — Он двинулся к бару и скрылся в подсобке.

Мы с Никитой переглянулись… все, вроде, ничего? Интересно, мелькнула мысль, этот синюшный цвет лица у нас — от кафеля или уже от природы?

Серж вскоре вышел, поигрывая ожерельем на левой руке, как четками. Так же две бутылки водки сияли в правой его руке.

— Это что — все? — не удержался я от дурацкой шутки, кивнув на бутылки.

— Да нет… Это так… почва для размышлений, — произнес Серж, разливая по стаканам. Мы молча хлебнули. Серж полюбовался ожерельем. — Тебе это, говоришь, отдать? — оглядел зал. — А мне чем заниматься? — спросил.

Никита вздохнул — как всегда, после бешеного напора, сразу готовый на все уступки… на фиг ему этот кафельный ад? Тут даже эхо какое-то… громкое и неуютное. Да, я поглядел на Никиту: надо его крепко поддерживать, иначе сломается, колье просто так отдаст.

— Чем заниматься тебе? — сказал я. — Щебнем. Чем же еще? Ты ж говорил, что у тебя большие дела с щебнем!

Хорошо, что вспомнил недавний наш разговор, про щебень и кафель!

Советовать ему заниматься кафелем после кафельного перебора вокруг как-то не хотелось.

— Щебнем?.. — задумчиво произнес он. Тянет время? — вдруг мелькнула у меня мысль… До чего?

Зато Никита обрадовался, засиял: моральная гора упала с его плеч!

— Мы наводку тебе дадим! — воскликнул Никита — Отличный камнебойный карьер!

Никита уже забыл об ужасах, пережитых там, и весь светился счастьем.

— Кстати, отличные бабы там! — внес свою лепту и Коля-Толя.

— Свяжем тебя, — уверенно произнес я, поневоле чувствуя себя главным ответственным… Надеюсь, слово «свяжем» Серж понял в правильном смысле?

— Щебнем? — снова Серж повторил. Он был как-то настороженно задумчив.

— Ладно, — добродушно заявил Никитон, роскошным жестом обводя помещение. — Это можешь оставить себе! Только квартиру оставь… Феде с Людой. Лады?

Серж кивнул как-то заторможенно.

«Еще не хватает, — подумал я, — вымостить это помещение щебнем!»

— А ожерелье-то спрячь! — взволнованно добавил Никита. — Эрмитаж за него пятьдесят тысяч долларов давал… Да Ирка не согласилась… Так что хватит тебе! — чтобы покончить с этим мучительным вопросом, Никита хлопнул водки.