Гороскоп любви

Беатрис заметила, как сильно дрожат руки друга, и испугалась, что он сейчас упадет в обморок.

– Не переживай, все будет отлично, я уже еду. Он ведь подождет?

– Началось? – выдохнула Беатрис.

Бернард кивнул и сглотнул.

– Тебе нельзя садиться за руль в таком состоянии! – уверенно сказала Беатрис. – Я сейчас же вызову такси, на нем и Клариссу отвезешь в больницу.

Бернард как по мановению волшебной палочки превратился в согласного на все китайского болванчика.

Беатрис швырнула диск в вещи Дарела и бросилась к телефону. Когда она вызвала машину, Бернард уже немного пришел в себя и о чем-то говорил по телефону с Клариссой. Беатрис решила, что телефонный разговор сейчас отличный выход: выглядел Бернард не так уверенно, как говорил.

– Как она? – спросила Беатрис, как только Бернард нажал на кнопку отбоя.

– Говорит, что нормально. Пока воды не отошли, можно не торопиться. – Бернард сглотнул, но тут же взял себя в руки. – Где это чертово такси?!

– Я его вызвала лишь минуту назад. Немного терпения. – Беатрис понимающе улыбнулась. – Насколько я что-то понимаю, у тебя в запасе есть еще несколько часов.

Бернард, все такой же бледный, лишь кивнул. Беатрис решила больше ничего не говорить, понимая, что слова с трудом доходят до него. Машина пришла, по мнению Бернарда, непростительно поздно.

– Мне жаль, что придется оставить тебя одну, – говорил он, нетерпеливо постукивая ногой по полу в ожидании лифта.

– Прекрати, – поморщилась Беатрис. – Клариссе ты сейчас нужнее в тысячу раз. Ты мне звони почаще, я тоже волнуюсь.

Бернард лишь кивнул и, совершенно забыв о Беатрис, бросился в подъехавшую кабину лифта.

Лишь бы не забыл позвонить, пусть когда все закончится, думала Беатрис, медленно бредя до коридору.

Последние диски с полок полетели в мешки для мусора. Беатрис мстительно подумала, что было бы совсем неплохо, если бы консьерж увидел эти мешки и выбросил их. Она смаковала эту мысль, прекрасно понимая, что, во-первых, консьерж никогда не поднимется на четырнадцатый этаж просто потому, что ему здесь нечего делать, а Дарел после такой выходки может и в суд подать за порчу имущества. И ведь выиграет! Судебное разбирательство – последнее, что сейчас нужно было Беатрис.

Удивительно: когда слезы закончились и первое потрясение прошло, все это уже не кажется мне таким ужасным, отметила Беатрис. Я даже могу шутить по этому поводу. Подумаешь, любимый мужчина, почти жених, изменил с лучшей подругой! Наверное, я все же недостаточно сильно любила Дарела. Вот если бы с Эллис я застала Ника…

Беатрис скривилась. Стоило ей подумать о Нике, как настроение сразу же испортилось.

Если бы он честно признался, я, может быть, и не стала раздувать такой скандал, думала она, вытаскивая мешки в прихожую и открывая дверь. Может быть, даже подумала бы, как Бернард, что это была неплохая идея. Но все получилось так, как получилось, и я не желаю видеть Ника!

Мешков оказалось на удивление много, а ведь Дарел жил у нее всего-то ничего! Уперев руки в бока, Беатрис смотрела на гору вещей, которую ей предстояло перенести в коридор, и немножечко сетовала на сына Бернарда, которому вдруг приспичило появиться на свет.

Беатрис бросила обеспокоенный взгляд на часы. Бернард уже должен был добраться до дома.

Мог бы и позвонить! – сердито думала она, волоком вытаскивая мешки и сваливая их в кучу возле пожарного выхода. Беатрис надеялась, что Дарел заберет свои мешки прежде, чем кто-то из соседей пожалуется в пожарный надзор.

От него мне одни неприятности! – скривилась Беатрис, оглядывая мешки, загородившие выход на лестницу. Но, по крайней мере, здесь они не будут мешать. Остался всего один мешок, а потом я запру двери, выключу свет и сделаю вид, что меня нет. Мне с Дарелом говорить не о чем. Черт, ну почему все так получилось!

Беатрис тихонько вздохнула и пошла к своей квартире, но тут услышала жужжание раскрывающихся дверей лифта и поняла, что спрятаться уже не успеет.

Это соседи, ускоряя шаг, подумала Беатрис, но тут же поняла, что ошибается. Она просто чувствовала, что за дверью кто-то, кого сегодня она видеть не хотела. Дарел!

Она замерла и тут же напряглась еще сильнее. Эту туалетную воды она узнала бы из тысячи.

– Только не это… – пробормотала Беатрис, инстинктивно делая отчаянный рывок к двери.

Стоп, приказала она себе и медленно повернулась. Почему я должна бояться? Это он должен трястись. Я никого не обманывала, не предавала. Обманули и предали меня.

В дверях лифта стоял растерянный и смущенный Ник и держал в руках охапку ярко-алых тюльпанов.

– Это тебе, – пробормотал он, протягивая цветы.

Беатрис приподняла одну бровь и осталась стоять в дверях квартиры.

– Я представляю, что ты сейчас чувствуешь… – начал Ник, но Беатрис тут же прервала его:

– Не представляешь.

– Да, конечно, понимаю, ты зла и имеешь на это право, но ведь я имею право на последнее слово? Или хотя бы на желание?

– Нет, – ответила она.

От холода в ее голосе Ник поёжился и выставил перед собой букет, словно щит.

– Но цветы-то возьмешь?