Горожане

Когда я вернулся в заводоуправление, было без десяти пять. Галя приготовилась уходить, каждую минуту она ощущала с мучительным напряжением, словно спринтер на гаревой дорожке в ожидании старта. Жаль, черт возьми! Я рассчитывал еще часика два на ее помощь, а придется ковыряться одному. Давно собираюсь взять еще одного помощника — иногда приходится задерживаться надолго, он и подменял бы секретаршу. Но трудность была в том, что к Гале я привык, кого попало брать не хотелось, а подходящего человека на примете пока не было.

— Я пойду, Игорь Сергеевич?..

Попробуй удержи, если у нее на шесть часов билеты в кино!

В воскресенье Галя побывала в парикмахерской и, видно, не привыкла еще к своей новой прическе, стеснялась. Ей казалось, наверное, что посетители обращают внимание на короткую стрижку и обсуждают на все лады… Иногда я ловлю себя на мысли, как несправедлива судьба. Вот Галя — хорошая девчонка, добрая, душевная. А мордашка подгуляла — нос уточкой, подбородок узкий, вытянутый. Правда, глаза красивые — живые, умные, и все же самый снисходительный ценитель красоты не назовет Галю симпатичной или интересной — есть, кажется, такой обтекаемый эпитет. Почему бы господу богу или тому, кто в его епархии занимается внешностью, не позаимствовать для Гали хотя бы немного красоты у себялюбивых стервочек, в чьих глазах плавится лед? Или, может, все так и задумано: каждому свое, — и будь Галя посимпатичнее, и она постукивала бы сейчас ярко накрашенными ноготками по столу и плевать на все хотела!

— Да, да, Галя, ступай. Дай только списочек, кто меня разыскивал.

Я бегло посмотрел записи. Фамилии Тамары там не было.

— Скажи, а не звонила мне Печенкина, начальник смены на СБО? Я просил ее зайти.

— Ах, да! Звонила. Я записала ее на отдельном листочке. Вот: «Мама больна, не может прийти».

— Мне мама ее не нужна…

— Нет, Игорь Сергеевич, это я прочитала неправильно. У нее мама больна, поэтому Печенкина не может прийти. Сказала, что позвонит завтра.

Я попрощался с Галей. Ну что ж, теперь можно спокойно поработать. Правда, все относительно: на комбинате сейчас заступила вторая смена, работа не прекращается, и в любую минуту в каждом из цехов может что-нибудь произойти, мне придется бросить все дела и срочно мчаться туда. И все-таки в заводоуправлении рабочий день закончился, звонки и посетители резко пошли на убыль.

К вечеру котельная устроила пробную топку — сразу в кабинете стало уютнее, исчез противный запах сырости, идущей от непросушенного плаща.

Я открыл папку с почтой. Председатель исполкома из поселка Передовой просил выделить для медпункта детского врача. Педиатра нет уже полгода, медсестра не всегда умеет правильно поставить диагноз, и были случаи, когда только чудом удавалось спасти ребятишек. Все эти соображения излагались в письме с житейской обстоятельностью и дотошностью, хотя, как любит говорить Вадим, если поставить вопрос ребром, все упирается в одно: выделить детского врача поселку — значит отнять у городской поликлиники еще одного специалиста. Не знаю, право, как поступить. Да и не мое это, если разобраться, дело. Я написал: «На усмотрение главврача поликлиники», — отложил письмо в сторону, но все еще продолжал думать об этой просьбе. Город растет, а поликлиника все та же, что и пять лет назад. В регистратуру очередь занимают с пяти утра, попасть к врачу — полдня потратить. А когда она будет, новая поликлиника? Опять передвинули в число объектов второй очередности… И врачей не хватает. Слава богу, отыскали среди пенсионеров нескольких специалистов, уговорили поработать на полставки. Не знаю, правда, что получилось. Ира как-то рассказывала о дежурном терапевте, работающем на вызовах, — высокий сутулый старик лет семидесяти, он ходил медленной, шаркающей походкой и почти в любую погоду был одет в линялое старомодное пальто, на ногах — галоши. Первый вопрос, который он задавал: «Курите?» Если больной курил, старик сурово и убежденно внушал: «Надо бросать!» Если же нет, он несколько минут озадаченно молчал, потом приступал к осмотру. Какие он ставил диагнозы, какие прописывал лекарства, один бог знает, хотелось верить, что вреда он не приносит, а польза… что польза — ходит по вызовам, и за это спасибо.

Длинно, прерывисто заверещал телефон. Междугородная.

— Таежный, ответьте Москве, — взвинченным, раздраженным голосом приказала телефонистка. — Москва, не вешайте трубочку, Таежный по вызову!

Через несколько секунд молодой женский голос, неясный и мелодичный, вкрадчиво спросил:

— Игорь Сергеевич? Добрый день. Как вы себя чувствуете? — И, не дожидаясь ответа, моя милая собеседница сообщила доверительно: — Сейчас с вами будет говорить Вячеслав Степанович.