Горожане

— Я по делу говорю, Игорь Сергеевич! Сейчас вы все поймете. Вот, к примеру, я делю всех людей на понятливых и непонятливых. В общежитии со мной в одной комнате жил шпендрик один, Василь, сейчас в армию его забрили. Очень был непонятливый. Кровать свою никак не хотел заправлять, скомкает утром одеяло — и привет. А я не могу в комнате терпеть беспорядка, хоть и не один живу. И так ему объяснял и этак — фиг с маслом! Приходилось за него убирать. Потом думаю: что я, дурнее паровоза? Дождался субботы, когда у Василя был выходной, он куда-то ушел, а я заправил, как всегда, постель — без единой складочки. Приходит, я спрашиваю: «Нравится?» «Ну!» Я подошел и все разворошил: «Убирай!» Запузырился, но убрал кое-как. Я опять скомкал одеяло. И так — раз десять, пока пот его не прошиб. С тех пор всегда убирал сам. Понятливый оказался. А вот Черепанов — черта с два.

Мне был не совсем ясен переход в его мыслях, и я, желая поддразнить Авдеева, переспросил с его интонацией:

— Непонятливый, что ли?

— Непонятливый! — жестко отрезал он.

Я вспомнил утренний разговор с Вадимом, его перепалку с Авдеевым и решил докопаться до сути. Что-то мне подсказывало: именно об этом и пойдут у нас дальше разговоры.

— Помните, какой шум стоял в дробильном цехе? Башка трещала! Ну, а почему бы не залить трубы асбестом, а сверху кожух? И верблюду понятно! Я составил проект, не знаю, хорошо или плохо — как сумел, и стал толкаться к Черепанову. А он мне мозги пудрит: то завтра, то через неделю, то командировка у него, то совещание. А я что, рыжий, что ли? Да я вообще в другом цеху работаю. Правда, премия мне не помешала бы: мотор приглядел, как раз весна подходила, в самый раз приладил бы его к лодочке. А Черепанов, как увидит меня, уже морщится. Ну, а что мне, больше всех надо? Плюнул я. А когда он в отпуск ушел, я — к его заместителю, тот сразу уцепился. За два дня запеленали трубы, и как тихо стало, милое дело! Через бриз мне оформили все честь по чести, да вот только мотор барахлистый попался, три раза пришлось перебирать. Но Черепанов с тех пор зуб на меня заимел, чувствую.

— За что же?

— Ну, не по его вышло. А он, видать, не любит таких вещей. Да и кто любит! И, смотрю, как только этого плешивого… пардон, Плешакова, сделали начальником, он сразу стал прижимать меня к борту. Только извините, — он погрозил пальцем, — Геннадия Ивановича Авдеева еще никто на пустышку не ловил. А чем я от него завишу? Да хоть завтра перейду в другой цех. Общежитие везде дадут, да у меня и личный дом есть — в Передовом. А я из принципа остался.

— Все хорошо, Гена, только зачем ты рыбу отравил?

— И вы туда же! — не принял моей иронии Авдеев.

— Ну-ну, не кипятись.

— Да я глотку кому хочешь перегрызу, кто воду в Алгуни грязнит. Из-за этого все и задумал, но разве знал, что так оно обернется?

— Пошутил я! Слишком долго байки рассказываешь, а каша крутая заварилась.

— Ну, в общем, прочитал я в одном журнале, как активизировать очистку стоков. Кислородом. И подумал: что я, рыжий, что ли; в других цехах занимаюсь изобретательством, а здесь свой, родной, и я пас. Пошел к Плешакову, а он мне: почему опоздал на двенадцать минут? Было дело, не спорю. Ладно. Я — к главному инженеру. Вежливо, культурно, чин чинарем: «Не посмотрите статью, Вадим Николаевич?» Он тоже отшил меня. Ну, думаю, жизнь. Пошел к начальнику бриза, а у меня с ним отношения особые, с тех пор, как он премию мне зажать хотел. Тогда я поцапался с ним, ну, думаю, забыл, может? Нет, не забыл. Сразу: «Еще на мотор заработать хочешь?» Да я в гробу этот мотор видел! Мне хочется, чтобы река чистой была. Махнул я рукой…

— Почему же ко мне не пришел? — с досадой воскликнул я.

— Как не пришел? Приходил, и не раз. Только к вам не попадешь. Вас или нет, или вы есть, но там заседание, народ сидит.

— Ну, а приемные дни?

— В них и подавно не пробьешься.

А ведь он прав, подумал я, редко когда бываю в кабинете один. Но что делать, жизнь такая сумасшедшая. И все равно чувствовал себя виноватым перед Авдеевым, мне казалось, приди он ко мне со своими предложениями, многое можно было бы изменить, избежать этого происшествия.

— Ну, а позвонить ты не мог? — спросил я с укором.

— Что по нему скажешь! — махнул Авдеев рукой. — Не люблю я этот телефон.

— И напрасно. Позвонил, мы все и решили бы. — Я нашел все-таки уловку, и мне стало легче, сбросил тяжелый груз. — Ну договаривай, что случилось дальше.

— А что дальше? — пожал Авдеев плечами — Видать, не подрассчитал малость. Система не сработала, или кислорода оказалось недостаточно.

— Как это — недостаточно? И где ты его раздобыл?

— У ребят, газосварщиков. Три баллона для пробы.

— Вот и попробовал.