Горожане

По тускловато-серому асфальту мела поземка. Егорыч плавно гнал машину по осевой. Улицы были пусты, лишь рядом с обочиной неуклюже ползал ярко-желтый «Москвич», не иначе какой-нибудь начинающий автолюбитель привыкал к машине и к дороге, да патрульная милицейская «Волга» удостоверялась в спокойствии засыпающего города. Вот и Белорусский вокзал — метро уже закрыто, площадь непривычно пустынная, только у остановки такси уныло переминаются с ноги на ногу несколько человек. Эта пауза — ненадолго. Уже в пять часов прозвенят на стрелках первые трамваи, водители троллейбусов натянут дуги, а еще через час в ненасытные жерла метро хлынет людской поток, лента эскалатора опустит его вниз, разбродит по ручейкам, развезет по разным концам гигантского города — и среди тех, для кого утром рабочий день только начнется, затеряется и бригада Воронина, которая в шесть утра сдаст дежурство и отправится домой — отдыхать, отсыпаться.

Но впереди у них еще пять часов работы.

СЕДЬМОЕ МАРТА

Проснулась она в хорошем настроении. Завтра праздник, а сегодня… сегодня день тоже наполовину праздничный, после обеда никого не удержишь, все побегут по магазинам, какая там работа! Вечером Оксана пригласила ее в одну компанию. Сначала Алён хотела поехать к родителям, поздравить маму, но это можно сделать и завтра, восьмого, а сегодня, что ж, и ей хочется немного повеселиться.

И Алён не очень удивилась, когда ее выбрали Мисс Институт. Правда, она говорила, что у мужчин нет вкуса, что есть женщины гораздо интереснее, в ее секторе, кстати, есть, и называла в подтверждение несколько имен, кто-то с нею соглашался, кто-то горячо спорил, но великодушие ее оценили все.

Вечером за нею заехала Оксана, и они отправились в Чертаново, долго блуждали среди домов с одинаковыми номерами, искали нужный корпус.

Здесь настроение ее сразу испортилось. И чего только понесло ее к незнакомым людям, вечно скитается она по компаниям, словно собачонка бездомная, пора бы и остановиться. Впрочем, пошла она из солидарности с Оксаной, та очень просила, почему-то не хотелось ей идти одной. А отказать Оксане Алла просто не могла. Она была единственной подругой, кому Алён безбоязненно доверяла свои тайны. Другие — в этом Алён убеждалась не раз — злоупотребляли ее откровенностью. На подруг ей вообще не везло, и когда она познакомилась в институте с Оксаной, то буквально уцепилась за нее — молчаливую, преданную, надежную. Оксана была не ахти какой красавицей, внимания на нее никто не обращал, но она почему-то не очень переживала по этому поводу. Сначала Алён допытывалась: как же так, неужели у тебя никого нет? Оксана в ответ улыбалась доверчиво и простодушно. Вскоре Алла поняла, что Оксана из тех людей, кому хорошо уже оттого, что кто-то нуждается в них. Оксана вечно хлопотала за девчонок в месткоме, была бессменным председателем кассы взаимопомощи, и как только она не пустила по ветру все деньги, до сих пор непонятно, потому что разжалобить Оксану было проще простого.

Они отыскали наконец нужный подъезд, поднялись на восьмой этаж. Хозяева приветствовали их преувеличенно шумно и радостно, но Алла ответила сдержанно и сразу же спросила, можно ли здесь курить. Они не понравились ей — старше всего на несколько лет, но какие-то слишком чинные, благообразные, так и кажется, будто из домашних тапочек не вылезают, даже на работу в них ходят. Хозяйка дома — крупная, округлая, жидкие светлые волосы собраны на затылке пучком, за толстыми стеклами очков — рассеянные глаза. Он — невысокий, узкоплечий, сутулый, тоже в очках, которые он поминутно снимал и нервно протирал платком. Время от времени по квартире с грохотом проносился огромный грязно-белый пес. Он норовил положить ей лапы на колени, Алла брезгливо отстранялась, чем, кажется, обижала хозяев, которые были влюблены в своего Электрона, расхваливали его сами и явно набивались на комплименты.

Алла поняла, что вечер пропал, придется скучать, вести вымученные разговоры. И ей опять вспомнилась прошлогодняя поездка в Воронеж — все чаще она приходила на память в последнее время. Тогда Алён только что устроилась в институт, в сектор технической эстетики, и ее сразу же послали в командировку. Мама переполошилась, примчалась к ней, собрала месячный запас еды и все время приговаривала: «Если что, сразу звони!»

А что могло случиться, говорить даже смешно. Она легко нашла завод, отметила командировку, и ее отпустили до завтрашнего дня — отдохнуть, устроиться, оглядеться. А завтра утром — к девяти, прямо к главному инженеру.