Горожане

Когда она выходила из метро, кто-то залепил в нее снежком. В другое время она не придала бы этому значения, тем более что никто в нее специально не целился: играли ребятишки, снежок угодил в нее случайно. Но сейчас она не сдержалась — то ли потому, что снег был сырой, грязный, противный весенний снег, когда он уже надоел за долгую зиму, но скорее всего потому, что она поняла: в бассейн ей сегодня уже не попасть — школьные каникулы. Алла успела уже прочитать объявление, что билеты продаются по направлению учебной части, и увидела неприкаянные группы старшеклассников, что бродили, дожидаясь следующего сеанса; вспомнила она, как сегодня в метро, в тот вагон, где ехала она, набился целый класс школьников; они устроили беготню, пересаживались с одного места на другое, а толкнув ее, никто даже не оборачивался, словно ее здесь и не существовало. Словом, она надолго запомнила эту неудачную поездку в бассейн, и, когда в ее присутствии начинали шумно восторгаться детьми, она угрюмо молчала, а потом говорила, что у нее есть мечта: в дни школьных каникул не выходить на улицу, не ездить в метро — потому что никаких нервов не хватит выносить этот гомон.

Она, правда, чувствовала, что во всех ее доводах нет полной убежденности, но чувствовала это она сама, а не кто-то другой. Когда с ней спорили, она не убеждалась в обратном, а только раздражалась оттого, что не находила аргументов. Она знала, что и у нее когда-нибудь тоже будут дети, но именно когда-нибудь, не скоро, потом, в отдаленном и плохо представимом будущем.

Словом, Алла была не рада, что поддалась уговорам Оксаны и пришла в этот гостеприимный дом. Маленький Антон между тем предъявлял свои права. Когда ему человек надоедал, он переходил к другому гостю, требовал от него полного внимания. Алён подумала с раздражением, что скоро подойдет и ее очередь.

Но получилось все по-другому.

Оксана затеяла игру в прятки. Антон с визгом носился по комнате, то скрывался за спинками стульев, то с победоносными криками высовывал свою мордочку. Бегал он до тех пор, пока не растянулся на полу во весь рост. Подбежали испуганная хозяйка, с виноватым видом подошла Оксана. Но ближе всех к Антону оказалась Алла. Она неумело подняла мальчика, погладила по волосам. Тот, всхлипывая, прижался к ней. И здесь Алла почувствовала незнакомое, неведомое чувство: необходимости кому-то. Она была нужна: ее защита, ее ласка, слова утешения, которые ничего не значили, но которые заставили мальчика успокоиться.

Алла посадила Антона на колени. Он вывернулся, быстро соскочил на пол и требовательно потянул Аллу за руку. Она пошла за маленьким человечком, приноравливаясь к его шагам, чувствуя, как цепко ухватился он пальцами за ее ладонь. Антон протянул ей растрепанную, изорванную книгу и сказал настойчиво и отрывисто: «Дай!» Алла отдала книгу мальчику, но он оттолкнул руку, снова протянул книгу и повторил еще настойчивей: «Дай! Дай!»

Алла растерялась: «Я даю книгу, но ты ее не берешь!»

Недоумение разрешила мать Антона. «Он хочет, чтобы вы взяли книгу. У него «дай» — это и «дай», и «возьми», и вообще все на свете».

Но Алла уже сама начала понимать этот странный лепет, стала угадывать желания Антона. Он бесцеремонно забрался к ней на колени, стал раскрывать толстые картонные листы с изображением зверей… Если бы еще сегодня утром кто-то сказал Алле, что вечером она будет коверкать слова, протяжно называть корову «му-у», а козла — «бе-э», что она станет улыбаться и радоваться, когда ее взрослая речь станет понятной ребенку, она посчитала бы это неудачной шуткой. Но все было именно так.

Под размеренное сопение Антона странные, смятенные вопросы приходили ей в голову. Если все так призрачно в этом мире, то, может быть, именно дети и являются тем единственно бесспорным, ради чего стоит жить и любить? А мы боимся их, боимся пеленок, плача, бессонных ночей. Боимся, что они отнимут у нас свободу, хотя какая сладость в этой свободе, если ты никому не нужен?..

Антон, глядя на нее ясными глазами, сказал, что ему надоело читать, Алла сняла его с колен и долго еще сидела, растревоженная своими мыслями. Но тут включили телевизор, начинался «Кабачок», и, когда все зашумели, увидев пани Зосю и пана директора, Алла поняла, что пора прощаться. Нужно дать и хозяевам отдохнуть, ведь завтра — праздник.

ПОДРУГИ

Таня сняла трубку и услышала знакомый голос. Наконец-то! Два месяца она не видела и не слышала Наташку, а у нее за это время столько произошло…

Наташа отдыхала в Ялте, и сейчас она рассказывала о том, что с погодой не повезло: часто дождило, море было холодным, а когда все-таки установились теплые дни, пришлось вести борьбу за место под солнцем, и, хотя жили они рядом с пляжем, в «Ореанде» (Жене удалось на три недели выбить двухместный номер), вставать было нужно чуть ли не в шесть часов; в первое утро проснулась она рано, вышла на балкон и сразу, спросонья, не могла понять, в чем дело: по улице, торопясь, рядами шли люди — словно на завод, к началу смены, — оказывается, спешили захватить лежаки, пристроиться поближе к морю.