Горожане солнца

«Прищепка на носу… пистолет… — хватала и рассовывала она последние мысли, — связки петард вон лежат… пять-шесть… не выронить верхушку… и много-много радости… Восемь! Девять!..» Уже ничего не успевая, она отыскала в хороводе Сороку, глаза их встретились, и Сорока улыбнулась ей самой ослепительной абрикосовой улыбкой. И тут же, без пауз и промедлений, передняя стенка кабины прыгнула на Снегурочку. «Наконец!» — мелькнуло у нее в последний момент. Солнце, огромное счастливое солнце вспыхнуло в ней и спалило дотла.

Глава четвертая. Начало

Во тьме на полу, накрененном как палуба, билась куча придавленных тел.

Темнота озарялась багровым светом. Оглушительные затрещины взрывов, лица, искаженные, страшные, залитые черной грязью, вспыхивали и гасли.

Дед Мороз с разодранной бородой явился и пропал опять. Поверх него полезли другие маски, орущие, незнакомые… Все было мутно, не только от боли, а еще и от пара: кипящая вода била фонтанами отовсюду.

Удивительно, но елка была в руках и даже стоймя. Оперевшись на нее, как на костыль, Снегурочка попыталась выпрямиться. Никакой другой опоры не нашлось: все было или бешено движущимся, или очень горячим. Так, ковыляя с елкой, Снегурочка добралась до обрыва кабины. Тут стена была сплющена, дверь исчезла, из перекошенной темноты неслись крики и стуки тел. Чьи-то руки отняли елку, сбросили вниз, потом обхватили Снегурочку, высунули наружу и, подержав, вдруг выпустили. Она пролетела немного и попала на мягкое… Невольно вскрикнув, оскользнулась и опрокинулась спиной на шпалы. Колючей веткой хлестнуло по лицу, и в тот же миг что-то рухнуло сверху и отшибло пальцы. Чудо, что хрупкая верхушка в руке не раздавилась.

— По одному! По одному! — задыхался и орал незнакомый голос.

Ее куда-то несло, клонило; пол и потолок ворочались. Тогда она выпустила слюну, как учил ее давным-давно Дед Мороз, и по отвесной слюнной ниточке выровнялась, нашла вертикаль. И, найдя, сразу же бросилась бежать. Кто-то вцепился в нее и потащил за собой.

Клубы пара впереди непрерывно озарялись огнем. Тот, Кто волок Снегурочку, выпустил ее, размахнулся и с диким криком метнул что-то туда, где полыхали клубы и неслось сквозь них черное, незнакомое… Красные вспышки стали лопаться там одна за одной, а Снегурочка, воспользовавшись свободой, рванулась и, спотыкаясь, побежала по проходу меж искрящихся проводов с одной стороны и исковерканного борта паровоза — с другой.

Вдруг целый хор выстрелов грянул от ворот и опасные свисты стали расписывать воздух… Спина впереди упала, упала и Снегурочка и поползла. В одной руке была зажата верхушка, другая была свободна, чтобы сделать что-то нужное, а что, Снегурочка не могла вспомнить. Но потом вспомнила, и этой рукой, в сгибе которой так и сверкала боль, нашарила и вытащила пистолет.

Высунувшись из-за елки, она протянула пистолет туда, где гремели вспышки и фонтаны искр и странные тени выскакивали и прятались снова. Морщась, она изо всей силы нажала на крючок — выстрела не было. Она жала еще и еще, но ничего не получалось. А оттуда выстрелы скакали непрерывно, и красные отблески ложились на дымящуюся паровозную воду…

Тут Снегурочка очутилась в пламени и обожгла себе все лицо, а когда пришла в себя и встала, ворота оказались позади. Теперь здесь был зал, полный дыма и грохота, с торчащим рылом разбитого паровоза. Пистолета уже не было, руки сжимали одну лишь верхушку… Вдруг ударил такой силы взрыв, что Снегурочка ослабла и осела на кучу тлеющих обломков. Попыталась встать, но голова так закружилась, что руки разъехались по горячей грязи.

— Сейчас, сейчас, — говорила она, — полежу секунду, только секунду…

Но секунда шла за секундой, а силы встать не было. Тогда она собрала всю волю и, покривившись, приподнялась на локтях. Сквозь пелену дыма удалось разглядеть немногое.

Прямо перед глазами ерзала стоптанная подметка Волка. Дрожащими лапами он перезаряжал ружье. Чуть дальше медленно ползло еще два лохматых туловища… И совсем в конце, в багровом сумраке, одна фигура брела во весь рост. Сорока…

Тогда Снегурочка поднялась и, пригибаясь, петляя, побежала сквозь дым и грохот.

— Ложись, ложись, — кричала Снегурочка.

Но Сорока лишь кисло морщилась.

Снегурочка сжала ее, повалила и повалилась вместе с ней.

Зал стоял теперь в глазах вертикально. Все движение, весь грохот и свет летели от паровоза, засунутого в зал сквозь обломки ворот. Но это место они уже перебежали, а дальше была только тьма. Сорока, бранясь, вырвалась от Снегурочки.