Горожане солнца

Главное — ноги, которые Дидектор научил из физкультурных штанов. Чем такие ноги были хороши, что бегали так, что куда там обычным брюкам! Дидектор даже не сразу сумел укротить штаны: первые минуты они носились по раздевалке вообще как бешеные!

Но он их все-таки воспитал. И еще, конечно, выучил шапки и варежки прирастать и служить своим шубам. Потом он купил каждой одежке в карман по фонарику. и научил светить и велел приходить к себе ночью.

И ночью, едва дети засыпали, одежки тихо выползали из шкафов и собирались в целого ученика. Когда все правильно срасталось, одежки тайком убегали. И крались с фонариками к школе. И никто их не видел.

В подвале одежки складывали фонарики в виде костра, и начинался урок. Один наблюдатель в это время стерег их в будке бомбоубежища. Когда проезжал первый троллейбус, значило — пора расходиться. Распевалась прощальная песнь, и одежки покидали свои крюки… Возвращались домой и опять разбирались на части.

Так обучаясь, одежки умнели день ото дня. и скоро, когда снег окончательно прирос к земле, одежки стали гулять уже совершенно самостоятельно. Собирались в кучки, кто с кем подружился, и бродили по ночам. И разыскивали для Дидектора елочные игрушки. А дети не догадывались про это.

Часть первая. Мишата попадает в город

Глава первая. Маленький эпизод из прошлого Мишаты, причем неясно, вымысел это или правда

Впервые Мицель увидела поезд зимой.

Отряд вышел из леса. Некоторые уже начали взбираться на железнодорожную насыпь, но Серый вдруг замер, прислушался, велел всем залечь и ждать.

Братья улеглись немедленно, прямо там, где застал их приказ, и совершенно слились со снегом. А Мицели стало любопытно, и она, вместо того чтобы спрятаться, поднялась еще на пару шагов, хватаясь за обледеневшую проволоку ворот.

Притянутые к земле головокружительными привязями, ворота эти возвышались над рельсами и лесом. Кругом них не было ни заборов, ни стен, ничего. Только черные нити уходили от их наверший, уходили вдаль, к следующим воротам, отсюда казавшимся просто буквой. Дальняя нога ворот, шагнув через насыпь, утопала в овраге на той стороне. Несколько елок выглядывало оттуда, маленьких и настороженных. Мицель посмотрела в правую и левую даль, но и там все было неподвижно. И лес позади стоял тихо — огромный необитаемый зал. Просторно и нехорошо было в нем — нехорошо от близости к рельсам, от оголенности, от того, что слишком редкие стволы здесь не давали укрытия, а стояли просто так, как могли.

Мицель отыскала Серого, чье недовольное лицо выглядывало из сугроба, и покивала: я понимаю, сейчас, мол, ага… Когда она опять подняла взгляд, справа уже был поезд.

Непонятно, как это он возник? Его красные брови быстро увеличивались, но тишина сохранялась в целости.

Бесшумность поезда заворожила Мицель. Она смотрела, как вокруг головы паровоза закипает косматая вьюга, как медленно летят хлопья снега с потревоженных проводов, и восхитительная смесь ужаса и восторга переполнила ее сердце. Тут перестук колес прокатился над лесом, и тишина стала прогибаться под нарастающим воем…