Горожане солнца

Пуховик сказал:

— Какой у тебя мех красивый! Так и играет при свете фонаря. Это чей, интересно?

— Наверное, соболий.

— Ух ты! А на рукавах такой перламутровый?

— Горностаевый!

— А на обдоле?

— А на обдоле это лисий, наверное, мех, — сказала Шубка.

— Ай, до чего красиво! А пуговицы какие?

Это он сказал специально, потому что пуговицы были просто серые, пластмассовые. Шубка застеснялась пуговиц.

— Может, из серого мрамора? — предположила робко она.

— Конечно! — вскричал Пуховик. — Серый мрамор — благороднейший материал. Но к лисьему меху больше бы пошло изумрудовое. А кстати, вот у меня есть кое-что… Посмотри, если хочешь! — и достал из кармана четыре пуговицы зеленого стекла.

— Миленький, подари мне, я с тобой всегда ходить буду!

— Ну, это, конечно, хорошо, но просто так я не могу. А нужна мне кукольная посуда. Принеси мне такой посуды побольше, только фарфоровой, а не пластмассовой, и будут у тебя пуговицы да еще и брошка-гусеница.

Шубка обрадовалась, собрала всю посуду, какую нашла, и принесла Пуховику. А сама стала ходить в изумрудных пуговицах и перед всеми красоваться.

И так Пуховик у каждой одежки чего-нибудь выменял. Стали появляться у одежек серебряные молнии, военные значки, индейские ремешки, магнитные застежки, светящиеся шнурки и так далее. Многим это понравилось, и они уже сами начали воровать игрушки у хозяев и нести Пуховику.

Стал Дидектор замечать, что у одежек испортился характер. Одна хочет все время в солдат играть и при этом всеми командовать. Другая выйдет на улицу и так начинает всех толкать, что прямо до боли падают, а она лишь смеется. Третья важничает и красуется, а об учебе совсем не думает. И вообще все стали учиться хуже, зато больше шептаться, и сравнивать себя, и ссориться, и хвастаться…

Призадумался Дидектор. Приглядывался, приглядывался кодежкам, но так ничего и не мог понять.

Помогло одно событие.

Пуховик, в общем, успел почти всех одежек сманить, кроме одной телогрейки да кожаной курточки. Эту курточку он, во-первых, побаивался слегка, а во-вторых, она и появлялась редко: прогуливала в основном все уроки, болтаясь в ночи. Но наконец Пуховик улучил момент и подлез к ней все-таки.

— Знаешь, я давно хотел с тобой поговорить, да все не решался, — говорит он Курточке.

— Ну и дальше бы не решался, — отвечает та. — Противный ты! Какой-то пухлый. Пухлый — тухлый!

— Я не виноват, что я такой толстый! Таким уж я на свет родился, Пухловиком. Я, может, тоже хотел бы быть тонкой кожаной курточкой. Да ведь не всем везет.

— А еще ты очень уж тихий!