Горсть спелой земляники

Он, конечно, помог бы мне и сам, только ему было ещё хуже, чем мне. Купол, который он полоскал, оказался пододеяльником. Он наполнился воздухом, как парус, и его тянуло вверх — в небо. Костик изо всех сил бил по куполу руками, но бесполезно — мокрая ткань не сдувалась.

Наташка нехотя подошла ко мне и стала держать меня за ноги. А я чуть ли не с головой ушла под воду, чтобы выловить со дна реки утонувшую простыню.

— Только держи сильнее, Наташка! — кричала я. — Сейчас мы её, как невод со дна морского, вытащим!

— Не могу я сильнее, — бурчала она. — У меня руки устали! Я, в отличие от вас, пол сегодня мыла, между прочим!

Я нащупала простыню и стала тащить её из воды.

— Ну вот, миленькая, ты и попалась, — сказала я, когда наконец вытащила её всю.

Только это почему-то была уже не простыня, а какая-то чёрная страшная огромная тряпка. Как будто её гуталином вымазали. А потом ещё для надёжности в грязи вываляли.

— Что это? — уставилась Наташка на простыню, как на привидение.

— Не знаю, — сказала я. — Может, простыни чернеют, когда их полощешь, а высыхают — и снова белыми становятся?

— Может, и так, — ответила Наташка и перетащила простыню с мостика в таз.

Тем временем Костик боролся с пододеяльником, словно Геракл со львом! Он по пояс забрался в речку, уминал пододеяльник руками и утаптывал его ногами под воду. Наконец купол сдулся. Теперь Костик доставал его из воды частями и выкладывал на мост. Правда, это тоже был уже не пододеяльник, а какое-то непонятное чёрно-рыжее чудовище — словно гигантский спрут!

— Да что же такое с бельём в речке случилось? — испугалась я. — Бабушка сто раз полоскала его здесь, но оно никогда от этого не портилось. А у нас — не бельё, а какие-то половики грязные!

— Это не страшно, Саня! Это лишь песок с илом, — улыбнулся Костик и стал прыгать по пододеяльнику ногами, чтобы отжать его. — Когда бельё высохнет, мы его вытряхнем, и оно будет как новенькое!

— А если не будет? — хихикнула Наташка.

— Значит, на одно доброе дело сегодня мы сделаем меньше, — сказал Костик, и мы помчались развешивать бельё.

Как ни странно, развешанное, оно смотрелось очень даже хорошо.

— Я же говорил, как новенькое! А высохнет — будет ещё лучше! — обрадовался Костик.

Мы побежали на поле.

Трактористы уже отобедали и дремали в своей палатке. Они так всегда делают в обеденный перерыв. Едят, а потом спят — набираются сил.

Трактора стояли на окраине поля и тихонько пофыркивали.

— А чего это они не выключены? — удивилась я.

— Это потому, что они дизельные, Саня, — пояснил Костик, который знал про трактора всё. — Их обычно не глушат в перерывы, потому что потом больно долго заводить.

Наташка смотрела на трактора, как на вражескую армию.

— Костик, а ты уверен, что знаешь, как управлять трактором и всё такое? Это же не велосипед! И не мотоцикл с люлькой. Это же… какой-то динозавр хищный… Смотри, как он брыкается и шипит, жуть! А вот это — что у него за агрегат?

Наташка ударила ногой по какой-то железной решётке, которая была приделана сзади трактора.

— Это плуг, Наташка, — сообщил Костик уверенно. — А трактор называется «Беларус». Я всё про него знаю, и вообще, чего мы время теряем, нам же вроде дело надо сделать доброе.

Костик потёр от удовольствия руки, прыгнул в кабину трактора и скомандовал:

— Значит, так. Я еду во-о-он туда. — Он показал рукой в то место, где кончалась пропаханная коричневая полоса земли и начиналась зелёная — непаханая. — Ты, Саня, следи за тем, чтобы я рулил прямо, — это главное. А ты, Наташка, смотри за палаткой, в которой трактористы спят. Если они проснутся — маши руками изо всех сил. Я увижу и остановлюсь. А они подойдут к нам и скажут — вот это вы молодцы! Вроде ещё маленькие, а работаете как взрослые!

Наташка начала было спорить с тем, что распределение обязанностей нечестное, но Костик махнул на неё рукой, что-то такое нажал в тракторе, отчего он громко зафырчал и рванул с места как бешеный.

А дальше всё было не совсем так, как запланировал Костик. Точнее, совсем не так. Вместо того чтобы ехать прямо, трактор свернул почему-то вправо, потом влево, затем остановился и покатился назад. Вдруг раздался какой-то треск, и плуг сзади трактора резко дёрнулся и впился в землю. «Беларус» вздрогнул и рванул с места, как будто его напугали. Он ехал как угодно, но только не прямо и оставлял за собой глубоко вспаханную коричневую полосу земли — словно её гигантский червяк прорыл.

Я бежала за Костиком и кричала ему изо всех сил:

— Стоп! Костик, жми на тормоз! Ты едешь неправильно! Ты всё испортил!

Но Костик меня не слышал и не видел. Он крутил руль из стороны в сторону, подпрыгивал на сиденье, как на батуте, и с ужасом смотрел вперёд.

И тут я поняла! Конечно, он всё знал про эти «Беларусы». Просто никогда в жизни не водил их. А значит, ничего хорошего из этого не получится.

Я обогнала трактор, встала впереди и снова закричала:

— Глуши его! Костик, глуши!

Костик увидел меня и закричал в ответ:

— Не могу я! Он какой-то неуправляемый! Я жму на тормоз, а он не работает! Его закли-и-и-и-инило-о-о-о!