Горсть света. Роман-хроника. Части 3 и 4

Еще в начале строительства установили точки контрольных шурфов, строго вымеренных по нивелиру. Эта «дневная» снивеллированная поверхность принималась за нулевую отметку. При надобности проверить глубину осадки, насыпь разрывали до нулевой отметки, а затем копали глубже и вновь замеряли ямку, когда песок в ней кончался и начинался природный материковый грунт — моренная глина... Контрольные шурфы отмечались в теле насыпи особыми сторожками и указателями, а на плане — особым значком. Почти везде эти сторожки по невежеству и халатности, строители сбивали и теряли, но предшественник Рональда их тщательно сохранил. Да и не только сохранил!

Словом, когда явились на участок инвентаризаторы с точной аппаратурой и суровыми лицами, Рональд потребовал провести контрольную проверку шурфов, ибо комиссия определила недостачу грунта в пределах 10 тысяч кубов (они подошли к делу довольно... либерально!).

Замер показал, что насыпной грунт оказался на глубине в... 40 сантиметров вместо положенных 15! Инвентаризаторы ахнули, недостача покрылась, акт составлен был выгоднейшим для участка образом и... начальник топоотряда, товарищ Корсунский, отведя Рональда в сторону, долго жал ему руку и клялся, что по окончании срока топограф Вальдек получит в топоотряде лучшую должность на лучших условиях. Один из членов комиссии, настроенный скептически, стал требовать вскрытия другого шурфа, комиссия долго его отыскивала, но, в конце концов, обнаружила и указатель и сторожок. Почти истлевшие на них пометки битумом или черной краской нельзя было и разобрать. Но грунт и здесь осел сантиметров на 40, так что даже нивелировку производить не стали, вопреки настояниям Рональда. Призрак кары за нехватку земли развеялся! И Большая Пайка работягам осталась никем не оспоренной! А посему в Книге Бытия едва ли будут зачтены в графу грехов топографам-бесконвойникам те предварительные меры, что были ими бережно и неприметно предприняты с контрольными шурфами... незадолго до прибытия комиссии!

* * *

В начале же лета 1952 года Рональд Вальдек получил еще одно топографическое поручение: разбивку нескольких жилых кварталов среди таежной целины и привязку этих жилых комплексов к местным ориентирам и топознакам.

О постройке этих, значительных по объему работ поселков сразу пошли самые невероятные слухи. Но и те вольняшки, кто близко общался с заключенными, не знали ничего определенного. Культорг КВЧ, прикрепленный к 10 лагпункту, знал не больше, чем бесконвойники: мол, строятся поселки вдоль всей трассы. А на вопрос кому в них жить культорг таинственно подмигивал и указывал на юго-восток. Культбригада КВО, составленная из бывших артистов Игарского театра, несколько уточняла намеки культорга: мол, по договоренности Вождя Народов СССР и Великого Кормчего Китая в бедную населением Сибирь должны переехать на жительство не то 30, не то 3 миллиона китайцев для того, чтобы по-братски, совместно с русским населением, осваивать сибирские ресурсы. Эта весть показалась правдоподобной и многих испугала: в братских китайских объятиях недолго русским и задохнуться!

— Сталин не даст себя так обмишулить, — говорили зеки, татуированные портретами Сталина во всю грудь (чаще, впрочем. Сталин справа — Ленин — слева).

— На дружбе с Гитлером, однако, уже обмишулился! — шелестело в бараке. — Как бы опять нам в просак не угодить!

Наконец, вольнонаемный прораб твердо заявил, что поселки строятся отнюдь не для китайцев, а для инвалидов войны и труда. -Здесь места привольные, свободные, и заживут инвалиды, старики и калеки на туруханском бреге припеваючи!

И хотя прораб говорил голосом твердым и уверенным, эта версия долго не продержалась, ибо ей противоречили условия самого проекта новых поселков: коли тут жить престарелым и калекам, то, во-первых, зачем им ясли, детсады и школы; зачем семейные многоквартирные дома, рассчитанные явно на небольшие семьи! И вообще, зачем им... здешние 50-градусные морозы, тучи мошки, безлюдье и окружение лагерных зон, пусть хотя бы и временных?

Поселок, доверенный заботам 10-го лагпункта, уже поднялся на левом берегу Туру хана, дома подведены были под крыши, трудились на строительстве хорошие бригады. Начинал Михайлов, рослый голубоглазый москвич из бывших военнопленных с 58-й статьей («зачем выжил?»). К бригаде Михайлова прибавили еще пять с соседних лагпунктов, и начались в новоотстроенных домах даже отделочные работы — малярные, штукатурные, побелка и т. д. В домах сложили хорошие печи, в яслях и детсадах сделали двойные надежные полы, словом, поселки проектировались и принимались строже и лучше, чем зековские бараки и строения на лагпунктах ( там зеки старались и без принуды, понимая, что жить придется в бараке самим!).