Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских

Потребовалось вмешательство двух великих держав и кровопролитная и дорогостоящая война, чтобы остановить наступление русских на Константинополь. К этому времени у России было 74 миллиона жителей, среди которых 20 миллионов были готовы к восстанию против царя. Какая же огромная сила потребуется и хватит ли всей Европы для сопротивления, если царь, как повелитель нескольких сотен миллионов раболепных подданных, с несколькими миллионами хорошо обученных, автоматичных и жадных к добыче солдат нападет на беззаботные и несогласные между собой индогерманские расы?

Предчувствие нового нашествия монголов живет, так сказать, в груди каждого мыслящего европейца. Полководцы, чиновники, ученые, писатели, публицисты и поэты говорили и писали об этой возможности, но никто не поставил точку над «i», т. е. не объяснил, при каких условиях эта возможность станет реальной.

Правда, Россия с ее нынешними силами еще не может быть столь опасной для самостоятельности Европы, хотя она уже достаточно причинила ей неприятностей, но как только Россия выполнит свою миссию в Азии, она с удесятеренной силой обрушится на Европу.

С какой хитростью и лицемерием московит при каждой возможности берет слово, чтобы поплакаться на то, что его хотят изгнать в Азию. Он делает это так, как будто для него это равнозначно ссылке на Камчатку. Потому что это нужно ему для того, чтобы не пробудить Европу из ее летаргии, чтобы любой ценой удержать то, что он добыл насилием и хитростью, и не потерять свои позиции на Западе; а между тем он марширует неумолимо, как судьба, гигантскими шагами на Восток. Границы Азии пройдены, завоевание началось, и никакими силами его больше не остановишь.

Туранская раса вечно была бичом всего мира. Она принимала различные имена, различные языки, различные религии, но в сущности она оставалась всегда такой же. Под именем скифов она была ужасом древнего мира; в обличии языческих аваров и гуннов она впервые дала себя знать христианской Европе; потом она изменила имя и религию и снова напала на Европу как монголо-татары и магометане; одна из ветвей этой расы пришла с юга и под именем османов взяла Константинополь и проникла вплоть до Вены.

Новый, молодой побег вырос из старого дерева. Финно-татарский московит принял русский язык и религию и самое имя «русс». Он развивает язык и религию не как индо-германцы, для морального развития, но для военной дрессировки масс, необходимой для будущих завоеваний. Само имя служит ему для того, чтобы обманывать 15 миллионов малороссов, которых он считает своими родичами. Он становится еще страшнее от того, что, будучи чуждым духу европейской цивилизации, жадно изучает всякий государственный и военный механизм, чтобы использовать его для военной организации своих грубых масс.

В России есть только одна цель, ради которой работает всякий высоко или низко стоящий. Это армия. Царь, чиновник, священник, боярин, мещанин и крестьянин, даже ученый и поэт[112] работают только на армию.

За последнее время так много пишут об успехах России, об отмене крепостного права, о большом недовольстве внутри страны, о страшной готовящейся революции, что многие публицисты в Европе уже предвидят разрушение России как нечто неизбежное. Хитрые московиты должны втайне от души смеяться над тем, что им так легко удалось ввести в заблуждение общественное мнение Европы.

Кто знает Россию, тот даст надлежащую оценку всем этим красивым вещам. Вопрос о крепостном праве в России целиком находится в руках правительства и, без сомнения, будет решен скорее в пользу царя, чем народа. Вот успехи, сделанные Россией со времени заключения Парижского мира: она продвинула свои границы на 80 миль до Пекина; начала завоевание Туркестана; сильно ускорила подчинение Кавказа; заложила основы для крепости первого класса и флота на Японском море; особенно же усовершенствовала управление и вооружение своей армии. Это на самом деле огромные успехи, которыми может гордиться правительство нынешнего царя, потому что Россия за шесть лет приобрела больше, чем за тридцатилетнее царствование Николая I.