Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения

Кампанейский подход отмечался ранее и в отчете комиссии полковника Волкова. Факты дезертирства наталкивали на мысль о некачественном отборе личного состава: «С внешней стороны вроде дело обстоит как будто благополучно. Были назначены целый ряд ответственных комиссий по отбору, в этих комиссиях сидели большие товарищи (председатели райсоветов, первые секретари РК ВКП(б), райвоенкомы и др.). Был ряд постановлений обкома ВКП(б), как будто все говорило за то, что личный состав будет отобран в строгом соответствии с требованиями ГКО…» (возраст до 40 лет и 25-процентная прослойка комсомольцев и членов ВКП(б)⁵⁷⁷.

Действительно, при формировании в основном удалось достичь заданных социально-демографических параметров личного состава, которые, как считалось, должны были обеспечить высокий уровень боевого духа красноармейцев. Партийно-комсомольская прослойка составила 20,1 %, а возраст основной массы бойцов не превышал 35 лет. Однако социально-демографические характеристики оказались обманчивыми: часть членов партии и комсомольцев стали позднее дезертирами (соответственно 9 и 58 чел.); около 50 чел., поступивших на укомплектование, считались враждебными советской власти (родственники репрессированных мулл и кулаков) и т. д.⁵⁷⁸ «В дивизии оказались неустойчивые элементы. Подавляющее большинство политработников [призвано] из запаса», – отмечалось, в свою очередь, в донесении комдива генерал-инспектору кавалерии О.И. Городовикову⁵⁷⁹.

Руководство республики халатно отнеслось и к подбору лошадей, кавалерийского снаряжения всадников. Отметим при этом, что первым командиром дивизии в течение месяца в декабре 1941 г. являлся председатель СНК ЧИАССР С.К. Моллаев⁵⁸⁰.

По итогам мартовской проверки комиссией полковника Волкова, 114-ю Чечено-Ингушскую кавалерийскую дивизию было решено расформировать к 18 марта 1942 г. (приказ СКВО № 0070 от 7 марта 1942 г.⁵⁸¹), создав на ее базе чечено-ингушский кавалерийский полк (приказ СКВО № 0361 от 26 марта 1942 г.⁵⁸²) и чечено-ингушский кавалерийский дивизион и передав на их укомплектование лучший людской и конский состав дивизии. Всего на укомплектование полка, получившего номер 255, поступило 1023 чеченца, 156 ингушей, 154 русских и 81 представитель других национальностей. Благодаря строгому отбору удалось добиться очень высокой партийно-комсомольской прослойки – 35 % (при средней по Красной армии – 15–20 %). Что важно, большинство личного состава (1158 чел.) владело русским языком. Конским составом полк был укомплектован по штату, но в основном некачественным, низкорослым, ибо иного в дивизии не имелось⁵⁸³. Командиром полка был назначен майор Я. Абадиев (30 апреля 1942 г. его сменил капитан М.А. Висаитов, уже после войны удостоенный звания Героя Советского Союза). Начальником штаба был капитан Алханов, а позднее – капитан Емельянов. Комиссаром полка был назначен политрук Имадаев.

Отдельный кавалерийский дивизион формировался во вторую очередь, и качество его состава было ниже: на 597 человек (чеченцев – 469, ингушей – 78, русских – 11, прочих – 39) имелось лишь 80 членов ВКП(б). Конским составом дивизион обеспечен не был⁵⁸⁴.

Оставшийся личный состав дивизии (около 1,5 тыс. чел.) был уволен в запас с формулировкой «до особого распоряжения» и отпущен по домам. Отмечалось, что в период расформирования 114-й кавалерийской дивизии значительно возросло дезертирство⁵⁸⁵.

Учитывая печальную историю 114-й кавдивизии, командование округа постаралось скорее вывести 255-й кавалерийский полк с территории Чечено-Ингушетии:

2 апреля закончилась организация и укомплектование полка, а уже 6 апреля он прибыл в Краснодар, где был включен в состав формировавшегося на Кубани 17-го Кубанского казачьего кавалерийского корпуса. 2 мая полк принял присягу, а 5 мая получил оружие. 17 июня полк был принят в состав действующей армии. Все это время шла напряженная боевая работа. Полк дважды посещал командующий войсками Северо-Кавказского фронта Маршал Советского Союза С.М. Буденный⁵⁸⁶.

В заключение главы о процессе формирования горских частей нельзя не вернуться к вопросу о дезертирстве прежде всего из чечено-ингушских частей. Это, без сомнения, одна из наиболее болезненных и острых проблем истории участия чеченцев и ингушей в Великой Отечественной войне, предмет нескончаемых споров и спекуляций не только в исторической литературе, но в большей степени – в публицистике, журналистике и на политической трибуне.