Горы слагаются из песчинок

— Это я виноват.

Эстер останавливается.

— Не совсем. Дело не только в тебе. Да и какая в конце концов разница… Теперь уже все равно. Но, если ты хочешь, мы можем быть просто приятелями… Никто нам не запрещает.

— Спасибо, — со вздохом вырывается у Подростка. У него будто гора с плеч свалилась. — Ты потрясающая девчонка. Я и раньше об этом знал. Только теперь я… как видишь… — Он растерянно умолкает.

Эстер закидывает голову — будто что-то разглядывает в голубизне неба.

— Я тоже, как видишь… — вторит она Подростку и прыскает со смеху: — Ты даже не представляешь, какой ты осел! Или все-таки представляешь?

— Немного, — говорит он, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. — Самую малость.

— Ах, так? Значит, все-таки представляешь! Это прогресс, если вспомнить…

— Ну забудь ты об этом, прошу!

Эстер дурачится, она идет, забавно прихрамывая — одна нога ступает по тротуару, другая по бровке.

— Если это единственная ваша просьба, сударь, я готова ее выполнить.

В душе Подростка рекой разливается бурная радость. Он зачарованно смотрит на девчонку, которая кривляется с такой милой непосредственностью, как это могут только невинные, отмеченные особой душевной чистотой натуры. «Святая простота, — думает Подросток. — Она не знает, что такое страх, не знает ужаса поражений и безвыходных ситуаций». Эстер наивная славная девчонка.

— Не думай, — внезапно остановившись, говорит она, — что я случайно сюда заехала.

Подросток судорожно сжимает руль велосипеда.

— А что, не случайно? — бормочет он.

— Нет, нет, — решительно трясет головой Эстер. — Хотела увидеть тебя, поговорить… Узнать, какой ты теперь, что поделываешь.

Лицо Подростка омрачается.

— Ну, увидела? — резко спрашивает он и добавляет с вызовом, почти враждебно: — Довольна?

Но она не обижается, говорит улыбаясь:

— Мне почему-то казалось, что ты тоже хочешь со мной встретиться, что тебе интересно, как мои дела…

«Уж не раскрыли ли они мою засаду?» — испуганно думает Подросток. Но в голосе девчонки нет ни тени насмешки.

Он долго и пристально всматривается в ее лицо, пытаясь поймать взгляд карих, прикрытых густыми ресницами глаз. Эстер застыла в ожидании.

— Мне тебя очень не хватало, — говорит он просто.

— Очень? — недоверчиво смотрит она на Подростка и смеется: — Очень-очень?

— Очень-очень.

— Что же ты не зашел? — не спускает с него глаз Эстер. — Позвонил бы, как раньше. Два долгих с коротким интервалом. Если уж так меня не хватало. Если и впрямь очень-очень.

Подросток потупясь разглядывает асфальт, он как будто остыл под их ногами и больше не жжет сквозь подошвы.

— А я заходил, — наконец говорит он. — Один раз попытался, но…

— Значит, это был ты? — Девчонка довольна.

— Ну я, — признается он виновато.

— Отец так и понял… но он не сердится.

— А ты?

— С какой стати?

У Подростка захватывает дух.

— Я думал… — взволнованно говорит он. — Я думал, ты еще помнишь наш звонок.

Эстер резко останавливается.

— И удрал как заяц. Эх ты! Я была в школе на вечере, — кричит она. — У нас был весенний бал, неужто не сообразил?

— Мне и в голову не пришло, — облегченно вздыхает Подросток. — Честное слово.

— Можешь не волноваться, — поспешно добавляет она. — Весь вечер подпирала стенку.

— А я не волнуюсь.

— О, — улыбается Эстер, — выходит, ты изменился.

— Изменился, не изменился — я сам не пойму.

— Мудрый ответ. — Эстер с серьезным видом поджала губы. — Ты знаешь, что о нас думают эти умники взрослые? Наши наставники? Подростковый возраст, — нараспев говорит она, — период бурных изменений. Идет формирование личности — биологическое, физиологическое, этическое и еще бог знает какое! Духовный мир подростка загадочен и непостижим! На внешние раздражители в отличие от взрослых, которым на все наплевать, подросток реагирует болезненно! В суждениях он поспешен, в притязаниях неумерен, а действует как бог на душу положит, по настроению, безо всякой последовательности — вот так примерно рассуждает наш гениальный классный руководитель. Ну и пусть себе рассуждает на здоровье. А говорю я это к тому, что в свете вышеизложенного ты просто не мог не измениться. В свете вышеизложенного на тебя ни в чем нельзя положиться.

Подросток сияет.

— Зато на тебя, — говорит он, — можно было положиться всегда!

— Благодарю, — довольно кивает Эстер. — Это первый комплимент… за сегодня. Не думай, что я не ценю. Проглотила с превеликим удовольствием. Правда, он немножко сомнителен. — Она вздыхает. — Не догадываешься?

— Как сомнителен?

— Будто ты не заметил! — посмеивается Эстер. — Я сама на него напросилась.

Подросток тоже смеется.

— Ты нисколько не изменилась! — восклицает он радостно.

— Надеюсь. Кстати, спасибо: это был уже настоящий.

— Что-что?

— Комплимент настоящий. Вот тугодум-то! — качает она головой. — Ну, давай сюда велик, поеду, а то мать из меня отбивную сделает.

— Мать тебя пальцем не тронет, я же знаю. — Подросток отчаянно цепляется за велосипед.

— Она сделает из меня отбивную в переносном смысле. Люблю фигуральные выражения. Если ты отвык, — Эстер пожимает плечами, — ничего не поделаешь, придется привыкнуть опять, или…

— Или что?