Господь Гнева

– Тогда это и не стихи вовсе, – объявила Супер-М и поволокла его в сторону пещеры, служившей входом в подземный бункер, где таилось основное «тело» компьютера, наполовину изъеденное ржавчиной.

– Я могу снабдить тебя цитатами из Библии! – завопил Пит. С него пот лил ручьями – до того он перепугался. Как он ни вырывался, металлическая хватка не ослабевала ни на миг.

Супер-М относилась к диалогу с Сэндзом с идиотской серьезностью – как будто все ее существование зависело от произнесенного и услышанного. Впрочем, существование Супер-М действительно зависит от исхода их словесной схватки. Не физическая энергия нужна этой машине для поддержания своей жизни, а та духовная энергия, которую она извлечет из нервной системы своей жертвы, если та зазевается, даст сломить себя и увлечь в гибельную нору.

Супер-М не трогает негритят только потому, что они еще маленькие – их жизненный опыт и душевная энергия, так сказать, ей на один зубок.

Стало быть, в малости – спасение.

– Никто из ныне живущих варваров не слышал об Альберте Эйнштейне, – сказала Супер-М. – А этот человек стяжал истинное бессмертие, ибо он является подлинным творцом современного мира, если мы начнем отсчет времени с…

– Я же сказал тебе, что знаю об Эйнштейне и его научных работах! – перебил ее Пит Сэндз. – Ты что – глуховата? – Он закричал что было мочи: – Я отлично знаю, кто такой Эйнштейн!

– Ась?

Э-э, да эта дрянь и впрямь плохо слышит. Или у нее ослабела память, и она уже успела позабыть начало их разговора. Скорее всего последнее.

Забыла. А что, на этом можно как-то сыграть!

– Ты не ответила на мой последний, третий вопрос, – сказал он твердо, предельно напрягая голосовые связки.

– Твой третий вопрос? – растерянно переспросила Супер-М. – А в чем состоял твой вопрос?

– Ну, ты даешь. Это не по правилам, чтоб я повторял свой вопрос.

– А что я ответила? – спросила Супер-М.

– Толком ничего. Все ходила вокруг да около. Больше издавала какое-то шипение и постукивание. Как будто магнитофонную пленку перематывала.

– Пленки у меня действительно крутятся – тут, внизу. Но чтобы их наверху было слышно… – забормотала Супер-М. Ее хватка немного ослабела. Очень немного. Однако Пит уже догадался, что машина впала в подобие человеческого маразма. Она не владеет ситуацией. Лишенная регулярного обслуживания программистов, она становилась с каждым годом все дебильней: монбланы информации смешались в ее исполинском электронном мозгу.

– Ты сама перезабыла все об Альберте Эйнштейне! – отважно изрек Пит. – Ну-ка, расскажи мне о нем. Я весь внимание.

– Он создал единую теорию поля…

– В чем ее сущность?

– Я…

Тут ее механическая лапа сжалась сильнее на руке Пита. Как будто машина обретала новые силы и уверенность в себе. Супер-М пыталась сориентироваться в необычной ситуации. Ее жертвы редко защищались – а тем более столь изворотливо и напористо.

«Я ее переспорю, – подумал Пит. – Не даром я в детстве учился в школе у иезуитов. На сей раз моя вера поможет мне, ибо научила меня дискутировать. Вот и говорите, что теология – это пустые словесные упражнения, которые не имеют практического приложения. Конечно, та мрачная пещера, куда меня тащит эта железная бабища, – препоганое место для диспута».

– Давайте дадим точное определение понятия «человек», – сказал Пит. – Вначале попытаемся описать его как систему биологических взаимодействий…

Робот сжал его руку еще крепче.

Э-э, похоже, он допустил ошибочный ход – в этой теме машина чувствует себя как рыба в воде.

– Дай мне уйти, – сказал Пит.

– Совсем как в песне Боба Дилана, – сказала Супер-М. – «Дай мне уйти! Я дарил тебе свои мысли, а ты захотела всю мою душу». Я хочу всю твою жизненную силу, прохожий. Ты путешествуешь по лику Земли, тогда как я остаюсь на одном месте – одинокая и алчущая от голода. Я не получала пищи на протяжении многих месяцев! Поэтому ты мне крайне необходим.

Робот протащил его еще несколько шагов. Теперь темная дыра входа в пещеру зияла совсем рядом.

– Я люблю тебя, – с чувством произнесла Супер-М.

– Вы именуете то, что вы творите, любовью?!

– А разве Оскар Уайльд не говорил, что каждый человек убивает того, кого он любит? Я люблю в точном соответствии с этим высказыванием.

Тут робота странным образом тряхнуло, словно там, в бункере, в хитроумных цепях что-то стряслось.

– Ага, – произнесла Супер-М ровным машинным голосом, – доступ к информационному банку только что восстановился… Я знаю стихотворение, которое ты начал цитировать. «На днях я вечность зрел…» Это Генри Воган. Стихотворение называется «Вселенная». Семнадцатый век, Англия. По сути дела, ты меня ничему научить не можешь, и к моим знаниям тебе добавить нечего. Мне достаточно восстановить правильное функционирование памяти. К сожалению, некоторые части моей памяти остаются инертными, за что приношу свои извинения.

И машина с новой силой потащила его к роковой дыре.

– Я могу починить твою память, – в отчаянии выкрикнул Пит.

Он не рассчитывал на такое чудо, но робот остановился. Пит ощутил себя рыбой, которую тащили на крючке из воды. И вот леска вдруг на мгновение ослабела.