Господь, мы поднимаемся

Дети могут быть очень жестокими. Не от того, что в них мало добра, просто они ещё не в полной мере чувствуют чужую боль. Раз она не была посвящённой, мальчишки могли запросто прогнать её от костра. Но они шли к Царству Божьему, а значит, должны были быть добрыми. Мальчики разрешили ей остаться и даже предложили разделить с ними ужин. Они играли в крестоносцев, в рыцарей, а рыцари никогда не обижают девочек.

На западе за кромкой леса догорал закат прошедшего дня. Тёмная река постепенно растворялась в сумерках. Вода плескалась возле выброшенных на кромку берега коряг. В небо летели искры от костра. Этот вечер явился для Марии наградой за долгий путь. Мальчишки разложили возле огня все свои припасы: ячменные лепёшки, изюм, сушеную рыбу. Один из них украл из дома большой кусок грудинки, дети нарезали её толстыми ломтями, проткнули лозой и принялись жарить на огне, капая соком на шипящие угли.

Сразу было заметно, что мальчишки основательно подготовились к походу, у каждого был узелок, какие носят на палке через плечо, у каждого имелась фляга с водой из пустой тыквы. Они даже не забыли небольшую медную жаровницу, похожую на кадило, в которой в долгом пути переносят тлеющие угли.

Оказалось, что они шли из Парижа, и Мария этому сильно удивилась. Она думала, что под влияние Стефана попали только дети Сен-Дени.

Сочное прожаренное горячее мясо таяло во рту. Никогда раньше девочке не было так вкусно, мясо вообще являлось в её жизни величайшей редкостью, кроме того, своё дело сделал целый день пути. Заедая свинину ячменной лепёшкой, она была на седьмом небе от счастья. То же самое чувствовали и мальчишки. Они съели почти всё, что у них было, совершенно не заботясь о завтрашнем дне. Дано сегодня, дастся и завтра. Идущие в рай о припасах не думают.

– Ты ведь из Сен-Дени. Значит, встречалась с пророком? Сами мы его никогда не видели. Скажи, правда, что он с виду обычный мальчик? – спросил Марию старший из парижан, когда девочка, закончив есть и немного осмелев, подвинулась поближе к огню.

– Говорят, что место, где он стоит, облака обходят стороной. Вокруг тучи, а над ним всегда круг чистого неба и солнечный свет, – мечтательно добавил второй мальчик. – Когда мы с ним выйдем из Вандома, с нами тоже так будет: облака по сторонам, а над нами полоса синего неба, как река, до самого Иерусалима. Ещё говорят, что к Стефану каждый день спускается ангел. Самого ангела не видно, только воздух дрожит, и вроде как слышно хлопанье огромных крыльев.

Но Мария ничего не могла им рассказать. Она видела Стефана, но лишь издали. Кроме того, парижане были готовы говорить о нем только в восторженных тонах, а она его ненавидела. Ей нравились эти мальчишки; правда, они важничали, заметно гордясь своей тайной миссией, но они были добры к ней, не прогнали, преломили с ней хлеб. Они были явно счастливы от того, что освободились от опеки родителей, а Мария думала об их матерях, которые в эти минуты сходят с ума, разыскивая их с факелами по всему городу.

– А ты зачем идёшь в Вандом, если не по зову пророка? – спросил её третий мальчик – худенький парнишка с мечтательными глазами и длинными, как у девочки, ресницами.

– Я брата ищу, – честно ответила Мария. На все вопросы она пыталась отвечать быстро и с робкой улыбкой, чтобы не вызвать ненужного раздражения. – Ему всего семь лет и он…

– Тоже воин света, – сразу поняв, закончил за неё старший. – Возвращайся ты лучше домой. Твой брат избран для долгого пути. И назад он не свернёт, как и все мы.

Наступила пауза. Трещали сучья в костре, выбрасывая в небо красные искры. Рядом плескалась невидимая река. Отсветы огня выхватывали из темноты лица детей, делая их загадочными. За склоном берега таинственно молчал ночной лес. Мысль о том, что она сейчас могла оказаться там одна, заставила девочку поёжиться.

– Возьмите меня с собой в Вандом, – почти умоляюще попросила Мария. – Я всё умею делать. Готовить почти из ничего. Я не буду вам обузой, лишь пойду следом за вами. Возьмите меня, пожалуйста. Чтобы я брата нашла.

Попросила и тут же почувствовала, как исчез какой-то зарождающийся контакт, какая-то близость, вызванная проведённым вместе временем. Сразу стало как-то неуютно у костра, словно появилась стена, разделяющая на две стороны своих и чужих. Она заметила, что мальчишки обменялись непонятными взглядами.

– Завтра решим, – уклончиво ответил на её просьбу старший.

Они ещё какое-то время поговорили. Парижане рассказали, что в Вандом стекается тьма народу, что только с их улицы туда ушло несколько групп детей и что они должны скоро соединиться в один большой отряд под предводительством какого-то Жана-Батиста, который лично общался с пророком и обменялся с ним кровью. Что в их отряде есть и девчонки, их немало, некоторым по пять-шесть лет, но все они, – здесь каждый из мальчишек многозначительно посмотрел на длинные, заплетенные в косу волосы Марии, – переодеты в мальчиков, потому что девочек-крестоносцев не бывает.