Господь, мы поднимаемся

Вставало солнце. Дождь перестал, небо было чистым. С пригорка виднелись островерхие крыши домов городка Сен-Дени, дальше открывались пахотные поля, холмы и перелески, покрытые полосами белого тумана. Было тихо. Природа словно замерла, встречая огромный диск солнца, показавшийся с востока. Лучи рассвета осветили холмы и крыши домов, в какой-то момент весь мир до горизонта вдруг сделался красным, и девочке показалось, что она видит кровь.

Не оглядываясь, выйдя за городскую черту, она пошла по пустынной дороге на запад, надеясь вскоре догнать Патрика.

В этот момент девочка не думала, что всё на свете происходит не просто так, и что все последние события: и призвание Стефана ангелом, и встреча пастушка с её братом могли произойти только для того, чтобы она сегодня вышла из дома, отправляясь навстречу своей судьбе.

* * *

Городок Вандом расположился на берегу широкой медлительной реки Луары.

Первым делом взгляд путника, проезжающего по этим местам, натыкался на водяную мельницу, стоящую на речной отмели. Огромные деревянные колёса медленно вращались без всякого присутствия людей, наполняя тишину протяжным скрипом и всплесками. Где-то там, внутри мельницы, глухо и тяжело ворочались невидимые каменные жернова. Полюбовавшись на мельницу, взгляд путника следовал дальше, и за речным изгибом ему открывался вид на пристань с несколькими привязанными лодками, с домами из ивняка и возвышающимся каменным зданием церкви Троицкого аббатства.

В алтаре этой церкви в резном ларце монахи хранили святыню – слезу Христа, оброненную Господом у могилы Лазаря, запаянную в стеклянную колбу. Святыня привлекала к себе паломников. В остальном это был тихий провинциальный городок, расположившийся в глубокой глуши. Так вышло, что именно монахи Троицкого монастыря разрешили детям собираться на своих землях, совершенно не представляя, какое количество юных крестоносцев может откликнуться на призыв пастушка.

С востока, со стороны Парижа, туда вела одна-единственная Орлеанская дорога. Дорога дальняя, зимой – заснеженная или чёрная от месива грязи, летом – пыльная, жёлтая от вытоптанной травы, пролегающая по краю лесов, озёр и рек. Одному человеку идти по ней одиноко и неуютно. Сумерки в лесах наступают рано; дубы, клёны и овраги с прошлогодней листвой покрывает полная темнота, и слышатся в этой темноте то какое-то уханье, то треск ветки, то неясные шорохи за спиной. Разыгравшееся воображение придаёт любым звукам образ опасности. Страшновато человеку одному на ночной лесной дороге, особенно если нечем развести костер и если человек этот девочка, которой всего двенадцать лет от роду.

Мария шла целый день: виноградниками, полями, лесом, лишь раз позволив себе присесть на обочине дороги. Затем умылась холодной водой из ручья, стряхнула налипшие на лохмотья прошлогодние иголочки сосен и пошла дальше, чуть не плача от усталости. Но, на счастье девочки, ей не пришлось ночевать в лесу одной.

Когда уже стало смеркаться, дорога вышла к лесной реке. Спуск к воде зарос густым кустарником, самого берега не было видно, но оттуда явственно слышались какие-то голоса, плеск воды, вскрики и вроде даже смех.

Через людей все добро на свете, но через них же и зло. Но девочка сейчас об этом не думала. Замирая на каждом шагу, стараясь как можно незаметнее подобраться к звучащим с реки голосам, она осторожно спустилась вниз по склону и раздвинула ветви кустов.

На берегу горел костер. Рядом, возле лежащего у кромки воды ствола дерева, серела брошенная одежда. Трое мальчишек голышом купались в реке. Дно лесной речки было скользким, обрывистым, течение захватывало их за собой, но они, отчаянно колотя руками, хохоча и что-то крича друг другу, продолжали резвиться в воде, наслаждаясь полной свободой.

В первый момент Марии показалось, что она увидела среди них Патрика, она чуть было не выбежала из-за кустов, но затем поняла, что ошиблась. Все трое резвящихся в реке мальчишек были старше её брата, наверное, её ровесники, лишь только одному из них на вид было лет девять. Несмотря на сумерки, девочка заметила на их запястьях не снятые даже при купании полоски чёрной материи, повязанной как на день хода Чёрных крестов. Вспомнила, что видела такую же повязку у Патрика.

Похоже, эти трое тоже направлялись в Вандом.

Она вышла к ним лишь тогда, когда мальчишки оделись и расселись у костра. Все трое быстро обернулись на шум, а затем их лица вытянулись от изумления. Меньше всего здесь можно было ожидать увидеть одинокую девчонку в лохмотьях, медленно подходящую к их огню.

– Ты кто? – быстро спросил её один из мальчишек, приподнимаясь на ноги.

– Я из Сен-Дени, – остановилась в двух шагах Мария. – Пожалуйста, не прогоняйте меня. Я иду в Вандом, как и вы.

– Скажи пароль, – перебил ее второй мальчик, очевидно, старший, белёсый крепкий паренёк с налипшей на лбу мокрой прядью волос. Но Мария его не поняла, ей никто не рассказывал о секретах и тайных знаках воинов света, отличающих их от остальных детей.