Господь — Пастырь мой

Спасо–Преображенская пустынька находится в инославном крае, здесь живут католики, лютеране. Отец Таврион относился к ним как сын Вселенской Церкви, с полной открытостью и любовью, как к братьям во Христе. Узы любви связывали его со старейшим католическим епископом, великим исповедником, впоследствии кардиналом, Юлианом Вайводсом. Однажды епископ подарил батюшке икону апостолов Петра и Павла, на обороте которой сделал такую надпись: «Это память братской экуменической встречи папы Павла VI со вселенским православным патриархом Афинагором в Иерусалиме. 5. 01. 1964 года». Незадолго до своей кончины о. Таврион тепло поздравил епископа Юлиана в день его шестидесятилетия в священном сане.

Любовью батюшка разрешил, казалось бы, неразрешимый вопрос духовной жизни католика Антония В., сын которого, латыш, стал православным священником. Антоний ходил на службы в костел, но ему не разрешали причащаться, потому что был не венчан: жена — православная, не хотела венчаться в костеле. Когда он познакомился с отцом Таврионом через свою супругу, которая была духовной дочерью батюшки, то начал регулярно посещать Пустыньку. Отец Таврион принял его с любовью и допустил его на службы, на исповедь. Антоний сам пожелал причащаться в Пустыньке. Отец Таврион давал ему свободу выбора обряда веры, не уклоняясь в прозелитизм. Отец Таврион венчал Валентину и Антония в своей келье. После смерти о. Тавриона новый духовник Пустыньки уже не допускал к Чаше Антония. Это его смутило, и он перестал ездить в Пустыньку. Ныне старец, Валентина и Антоний покоятся в Пустыньке. В Царстве Любви они вместе.

Отец Таврион, как верный христианин, много и славно потрудился, чтобы вывести нашу Церковь из того тяжелого духовного состояния, в которое она вошла. Он учил приходивших к нему из пустыни жизни и простых, и ученых людей жить церковно, то есть в Духе и свободе, творчески. Не должно быть никаких «винтиков», все люди должны быть личностями, ибо всем дан великий дар — образ Божий. Искажать его — значит отказываться от жизни с Богом, а без Бога — жизни нет.

В начавшемся духовном преображении России о. Таврион участвовал смело, с дерзновением, и многие удивлялись этой смелости, но сами не имели мужества поступать так.

В новых условиях жизни нашей Церкви труды о. Тавриона уже принесли и приносят свои плоды: в некоторых местах России ныне возродилась и возрождается общинная и евхаристическая жизнь, апостольский миссионерский дух.

В Москве несколько лет назад родилось Преображенское братство, светлый, творческий дух которого сродни духу Спасо–Преображенской пустыньки времени служения в ней о. Тавриона, великого исповедника Православной Церкви, духоносного старца, истинного сына Вселенской Церкви, святого нашего уходящего века.

Пустынный житель

Душа благословенна всякая простая Притч 11:25

Три паломницы шли в Рижскую пустыньку. Одна из них уже была в ней и полюбила обитель и ее духовника отца Кирилла. Спутницы вдруг возроптали на нее: «Куда ты нас привезла? Какой тут монастырь? Один лес. Никаких святынь нет — ни мощей, ни чудотворных икон. Благодати тут нет».

Подошли к святым вратам, вошли. Навстречу им в белом холщевом подряснике спешит сияющий отец Кирилл и говорит: «Куда же вы, миленькие мои, приехали? Здесь у нас нет никаких святынь — ни мощей, ни чудотворных икон».

Женщины упали в ноги старцу и просили прощения.

Перед ними стоял человек, живущий глубокой духовной созерцательной жизнью. Внутреннее делание невольно отобразилось на его внешнем облике. Старец излучал внутренний свет, не как какое‑то озарение, а свет незримой, чистой, тихой Христовой любви.

Схиархимандрит Косма (Кузьма Иванович Смирнов (18851968)), истинный подвижник веры нашего века, был первым старцем Спасо–Преображенской пустыньки в Латвии. Его имя вписано в историю нашей Церкви как пример высокого исповедничества и праведности в длительную эпоху гонений на христиан. Своим ревностным служением Церкви, своей святой жизнью он укреплял дух веры в народе, оберегал его от духовного разрушения, призывал к святости. Люди любили о. Косму за его любовь ко всем и служение всем, потому он и стал старцем не только маленькой обители в Латвии, но и всей страны. Через него Господь нес Свой мир и Свою любовь всем, кто нуждался в них. «Любви и скорби брат», — так гласит надпись на его надгробии в Пустыньке.

Косма был воспитанником Валаамского монастыря, куда поступил двадцати пяти лет с надеждой, что это святое место будет последним его земным пристанищем, где он, ведя аскетическую жизнь, служа Богу и братии, обретет спасение души.

Но Господь вывел его из монастырской ограды в мир, который превратился в духовную пустыню, и который нужно было одухотворять. В наш «пустынный век» все стало миром, некуда удалиться. По слову монахини Марии (Скобцовой), «сейчас для монаха один монастырь — весь мир». Ныне уже невозможно исполнить совет великого подвижника XV века Нила Сорского: «а жили бы чернецы по пустыням, а кормились бы рукоделием».