Господь — Пастырь мой

Мир, в котором мы живем, предлагает нам видеть призвание человека, смысл его жизни в том, чтобы становиться все сильнее и сильнее, богаче и богаче, умнее и умнее. Большой человек, «человечище», супермен, великий человек — вот «герой нашего времени». Мир утверждает культ великой личности, человека самодостаточного и самоутвержденного. В палеонтологии есть закономерность: если какой‑то биологический вид начинает рождать гигантские формы — это симптом того, что этот вид стоит на пороге своего вымирания (а далеко не наступления поры его наивысшего расцвета, как может показаться). Не является ли вообще гигантское признаком вырождения, а не расцвета жизни?

Христианство всегда сознавало опасность гигантизма. «И всякий раз, когда человеком овладевает воля к могуществу в этом мире, — писал Николай Бердяев, — он вступает на путь охлаждения и иссякания духа, на путь рабства этому миру».

Церковь иначе отвечает на вопрос о предназначении человека, о его призвании к совершенству. Церковь предлагает нам такое величественное задание, такое великое предназначение, о котором мир не может даже помыслить. Она предлагает человеку стать Богом.

«Ты — подобие нетленной красоты, — говорит святитель Григорий Нисский, — оттиск истинного Божества, восприемник блаженства. Когда ты обращаешься к Нему, то становишься то же, что и Он. Нет ничего среди сущего, что могло бы сравниться с твоим величием. Ты способен заключить Его в себе. Он живет в тебе и не испытывает стеснения, пребывая в твоем существе».

Святые отцы прославляли величие человека, его глубину как местопребывание Бога. «Когда Бог смотрит на человека, — говорит митрополит Антоний Сурожский, — Он в нем не видит ни успехов, ни добродетелей, которых в нем нет. Он видит сияние Своего Образа, которое ничто не может разрушить в нем».

Христианский путь жизни поражает мир своей беззащитностью и пугает тем, что он будто бы дает несравненно меньше, чем реалистические схемы здравого смысла. Поэтому многие люди не принимают христианства. Им кажется, что Бог у них что‑то отнимает. Христиане кажутся бедными, нелепыми и странными со своим желанием занимать последние места в жизни, в сравнении с теми, кто хочет первых мест, успехов и богатства.

И Церковь не оспаривает этого впечатления странности и неполноценности: Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных. Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых; и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, — для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом (1 Кор 1:26–29).

Сам Господь Иисус Христос избрал путь слабости, умаления.

И заслуга ХХ века, как кто‑то отметил, в том, что в христианстве начало совершаться возвращение к тайне умаления, к Младенцу в яслях, путем создания духовных братств — малых братьев Иисуса Христа (Шарль Фуко) и малых сестер Иисуса Христа (сестра Магдалена). «Надо согласиться всегда быть маленькими, — говорила сестра Магдалена своим духовным дочерям. — Вы все еще слишком большие. Все ваши недостатки чаще всего происходят от того, что вы слишком большие. Будьте маленькими, маленькими, маленькими».

Нам, как ученикам Христа, призванным следовать за Ним, не следует удивляться тому, что нам нужно изучать высокое искусство немощи, умаления, и воплощать его в своей жизни. Ведь и апостолы вначале думали, что в этом мире больше тот, кто больший, то есть имеет много власти. Их представления о Мессии, о мессианском царстве были вполне человечны. Они думали, что мессианское царство наступит человеческим образом — силой и властью. И когда Иисус начал говорить о том, что Он должен пострадать: быть униженным, оплеванным, отвергнутым, распятым, то это никоим образом не входило в понимание учеников. Они этого просто не вмещали. А Петр даже стал прекословить Христу и удерживать Его.

И мы часто этого не вмещаем. Мы боимся стать самыми последними, а уж став на путь умаления, надеемся стать самыми последними. Но Шарль Фуко говорит нам: не бойтесь и не надейтесь. Последнее место уже занято. Кем? Иисусом Христом. Нам оставлено лишь предпоследнее место. Никто не может быть беднее, меньше и беззащитнее Христа.

Для учеников Христа постепенно открывалось, что Царство Божие требует каких‑то внутренних изменений, преображений в самом человеке.

В то время ученики приступили к Иисусу и сказали: кто больше в Царстве Небесном? Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном; и кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает (Мф 18:1–6).