Господа Чихачёвы

Письма были для поместных дворян способом общения друг с другом в случае, когда путешествие представлялось непрактичным или слишком дорогим. Письма помогали живущим далеко друг от друга родственникам и знакомым быть в курсе семейных новостей, передавать формальные поздравления и добрые пожелания по случаю каждого большого религиозного праздника, дня рождения и именин, обмениваться вестями о местной политике, слухах и таких событиях, как свадьба, смерть или пожар[131]. Исследование эпистолярного жанра в России показывает, что почтовая связь в империи с ее огромными расстояниями и плохими дорогами была менее надежной, чем в Западной Европе того времени (и по этой причине эпистолярная культура была здесь не так развита)[132]. Однако, судя по документам Чихачёвых, либо почтовое сообщение существенно улучшилось с XVIII века (хотя дороги лучше не стали), либо это предположение ошибочно. Безусловно, жалобы на ненадежность почты – обычное дело в любом месте, где существует почтовое сообщение, и, без сомнения, письма и в самом деле временами пропадали или им требовалось слишком много времени, чтобы преодолеть сотни миль между российскими городами и селами. Однако Чихачёвы и их соседи регулярно отправляли почтой письма, пакеты и даже наличные деньги (письма отсылали и получали по меньшей мере несколько раз в неделю) и мало беспокоились об их сохранности[133]. Они также могли передавать письма и посылки частным образом, через крепостных или друзей, которые отправлялись в путь в подходящем направлении. Поскольку Чихачёвы владели крепостными в разных деревнях, почти всегда, в любой день, когда дороги были в хорошем состоянии, находился кто-нибудь, кто уезжал из Дорожаево. Этот способ позволял сберечь деньги, которые в ином случае пришлось бы платить за почтовую пересылку, и был удобнее всего для отправления посланий на небольшие расстояния (ближайшее почтовое отделение было в Шуе), но, по всей видимости, гораздо ненадежнее почтовой службы, поскольку курьер (крепостным он был или дворянином) с большой вероятностью мог задержаться или отвлечься на выполнение других поручений[134].

Тем помещикам среднего достатка, которые желали соперничать с более богатыми дворянами в потреблении материальных благ, без сомнения, предстояло вскоре пополнить число обедневших дворян, или, как брат Андрея, они могли повесить свои долги на ближайших родственников: так, некоторые мужья в подобной ситуации исчезали, оставив обремененных долгами жен[135]. Андрей и Наталья владели довольно значительным числом крепостных, но жили в неблагоприятном с точки зрения ведения сельского хозяйства районе, и в результате складывается впечатление, что их дохода едва хватало для сохранения скромного образа жизни, подобного тому, который вели их соседи и родственники (время от времени они нуждались в небольших ссудах, чтобы свести концы с концами в промежуток между сезонным получением доходов). Финансовый расчет, сделанный Андреем в 1822 году, дает нам «моментальный снимок» их финансовой ситуации. Андрей перечислял полученные в марте доходы, в сумме дававшие 14 786 рублей 50 копеек. 2451 рубль из этой суммы нужно было выплатить по долгам государству и Авдотье Семеновне, что оставляло 12 335 рублей «на прожиток». В колонке «кредит» записаны такие суммы, как 644 рубля 50 копеек ассигнациями «налицо» (с вычетом золота, «старинных целковых» и «мелочи») и 110 рублей «за Фомою выкупу за девку недоимки», платежи от 40 до 1157 рублей недоимок из различных деревень, почти 5000 рублей зимнего оброка, мелкие долги различных людей, вероятно крестьян, но также некоего Константина Петровича (200 рублей) и 50 рублей долга «за Маменькой», 2287 рублей за «холст, за баранов и за грибы», а также «за лыки, то есть за решета»[136]. Менее подробная оценка, сделанная в начале 1834 года Натальей в ее приходно-расходной книге, показывает, что на тот момент у нее было 1265 рублей 85 копеек наличными. Кроме того, у каждого из детей были собственные сбережения: у Алексея 127 рублей 24 копейки, у Александры 120 рублей 35 копеек[137].