Господин

Вместо письма, я взялась за чтение. Очень давно я не видела русского текста и очень соскучилась по родному языку — думаю, именно поэтому мне было так легко читать "Основы Религии". А потом я втянулась. Язык господина Калгуна был мягким, неторопливым, в меру витиеватым. Он в самом деле успокаивал мое разбалансированное сознание и осторожно, аккуратно обволакивал его теплой, уютной дымкой. Фархит излагал понятно, логично и без фанатичности. Мне даже казалось временами, что эта книга написана специально для женщин: в ней автор деликатно обошел острые углы, касающиеся жестокой деятельности приверженцев этой религии, что, как я знала, вменялось им в обязанность. Не было там ни слова и о рабстве — только о смирении перед волей Бога, о доброте к ближним, о подготовке к смерти, которая может произойти в любой момент — вот почему надо всегда держать в уме образ Господа, чтобы быть готовым к переходу в жизнь вечную.

Однажды на закате — примерно неделю спустя после получения последнего письма и книги от Терджана — я сидела в удобном плетеном кресле на балконе второго этажа и наслаждалась мягким слогом господина Калгуна. Вдруг до меня донесся громкий рык автомобиля, и через несколько секунд к воротам подъехал большой черный внедорожник с тонированными стеклами. Из задней двери тут же выскочил… мой друг Терджан! Он быстро огляделся по сторонам, даже поднял голову вверх — и, конечно, заметил меня. Я улыбнулась ему и помахала рукой, но он только еще больше нахмурился и громко приказал:

— В сад! — на своем родном языке.

Я подхватила юбку и стремглав бросилась к лестнице: он напугал меня, я решила, что что-то случилось. Может быть, с хозяином беда, и Терджан приехал "позаботиться" обо мне?

Едва я приблизилась к скамейке у фонтана, как меня смел с ног ураган. Терджан обхватил мою спину и талию своими сильными руками и прижал к себе так сильно, что стало нечем дышать. Он даже приподнял меня над землей и вжался лицом в мою шею и волосы.

— Я чуть с ума не сошел, — прорычал он уже по-английски. — Почему ты не ответила на мое письмо? Я думал, что… что…

— Терджан… — хрипло прошептала я, — я не могу дышать…

Его железные тиски сразу разомкнулись, и я чуть не упала на землю — ему пришлось поддержать меня за локти.

— Ты приехал, чтобы спросить, почему я не ответила? — нахмурилась я, заливаясь краской. — Разве твой господин не станет гневаться на твою отлучку по такому пустяковому поводу?

— Это моя проблема! Ответь, пожалуйста.

— Я не знала, что написать.

— Я напугал тебя?

— Немного.

— Черт, я ведь все объяснил…

— Твой приезд тоже пугает меня, — призналась я, краснея еще сильнее.

— Ты чересчур пуглива!

Тут Терджан вдруг заметил лежащую на полу белую книгу, которую я выронила, когда он попытался задушить меня в своих объятиях. Наклонился, поднял ее.

— Читаешь?

Я кивнула.

— Этого было бы довольно. Всего одно предложение: "Я буду читать твою книгу".

— Стоит ли беспокоить столько людей для пересылки столь короткого послания?

— Это очень важно для меня. Важнее тысячи слов.

— Ты хочешь, чтобы я приняла твоего Бога?

— Я хочу, чтобы ты поняла меня. Как я пытаюсь понять тебя. Я читаю о твоем Боге, а ты — о моем.

— Но зачем?

— Чтобы я мог лучше позаботиться о тебе. Чтобы нам легче было общаться, — он протянул мне книгу обратно.

Я осторожно взяла ее. Терджан схватил мою свободную руку и взволнованно сказал:

— Я очень беспокоюсь вдали от тебя. Мне хочется, чтобы ты была рядом. Чтобы мне не нужно было срываться посреди недели в дальнюю поездку — проверить, все ли у тебя в порядке.

— Ты ведь можешь позвонить Расиму и спросить у него.

— Некоторые вещи невозможно передать через телефон.

Внутри у меня все дрожало, и эта дрожь отдавалась в голос:

— И что же делать?

— Тебе нужно вернуться в дом хозяина, в основное имение.

Я судорожно вздохнула. Терджан нахмурился:

— Тебе не нравилось там?

— Я сходила там с ума. В четырех стенах. Здесь у меня есть хотя бы море…

— Там у тебя буду я. Я больше не дам тебе сходить с ума.

— Но как к этому отнесется твой господин? Как, вообще, ты все это объясняешь ему?

— Он доверяет мне. Не беспокойся об этом. Читай. Я скоро заберу тебя.

Он снова крепко обнял меня и тут же покинул дом — будто его и не было. А я опять принялась собирать себя по осколкам.

Глава 12

Он снова крепко обнял меня и тут же покинул дом — будто его и не было. А я опять принялась собирать себя по осколкам. У меня нет выбора. Я просто вещь, которая нравится слуге господина. И он добр со мной — даже не прикасается, за исключением редких, вполне дружеских объятий. Но что-то мне подсказывало, что он недолго станет довольствоваться ими.

На этот раз приходить в себя мне очень помогал господин Калгун. Его ласковые добрые слова убаюкивали мое возмущенное сознание и уверяли, что у Бога есть свой план на каждого из нас. Конечно, этот чужой человек излагал основы чужой религии, но многие его утверждения отзывались во мне, словно что-то родное, давно забытое.