Господин арматор

– Мне те два алтына могут куда дороже в грядущем обойтись, коль я их сейчас себе оставлю! А так и митрополит будет доволен и монахи… и Иван Васильевич, ежели он под это дело земли монастырские в казну забирать начнет. Я так мыслю не везде сие получится, но там где хлеб плохо родиться – точно!

– Эвон как!

– И вот ещё что, – сказал я. – На том заводе, что на реке Тулеме я мыслю сии ружья собирать во множестве, коль на них спрос "в немцах" будет. Само собой там и отделка иная потребуется и дерево для прикладов и лож, но и дороже они будут. Кристиан да Густав, поди, не с пустыми руками ныне: первый датчан пощипал изрядно, второй по рижскому епископству огнем и мечом прошел…

– Что верно, то верно! Но к чему ты этот разговор завел? Не иначе пай предложить хочешь?

– Но не Туломского железоделательного, а Соломенского оружейного! – усмехнулся я.

– Не припоминаю, чтобы ты о нем говорил.

– Чуть выше Соломенского погоста два порога изрядных, в четыре сажени высотой. Вот на них я и мыслю пару заводиков поставить. Что ниже по течению будет оружием заниматься, а который выше – чугун, да железо с укладом делать.

– К чему же там два завода делать? Тулема не чета Железнице и пороги на ней изрядные. Там даже пруд не нужен – воды на водобойные колеса и зимой в достатке будет…

– Именно так, вот только ни к чему мне яйца в одну корзину класть! – усмехнулся я. – Куда проще со своего же завода закупать металл и делать на Соломенском из него оружие. А кончится близь Тулмозера руда, невелика потеря – просто закрою Тулмозерский завод.

– Все равно не понимаю к чему сие…

– Коль завод закрыт, то и пайщикам платить более не надобно! А если там оружие делать, да с других заводов металл возить, он не один век проработает и придется ещё и их внукам платить! За что? Нешто у меня денег нет? – я помолчал с минуту и продолжил: – Кто мне больше помог в заводских делах, как не ты? Потому и даю тебе пай, да не простой, а особый: без права в дела завода вмешиваться, но с гарантированной выплатой, вне зависимости есть прибыль, аль нет её. Коли прибыль будет, так и выплата подрастет…

– Сколько же заплатить надобно за сей пай?

– О деньгах речи нет, выйдет у тебя с персами дело о коем ранее говорено, пай твой! А размер его в тысячу рублей с коих гарантированная выплата – десятая часть. Всего заводских паев на пять тысяч будет, остальные разделю между теми, кто на заводе работает…

…

Разговор с Иваном Васильевичем я начал с находки золота в Финляндии и Карелии, а также серебра на Самарской Луке. Узнав об этом, обрадованный государь одарил меня перстнем с великолепным лалом, сняв оный с собственной руки, а из намытого на реке Ивалойоки металла велел Кожемякину отчеканить дюжину золотых медалей весом по девять золотников, для награждения отличившихся воевод. Моё же сообщение об открытии меди в Карелии, Финляндии и на Каме вызвало ещё более бурный восторг у Ивана Васильевича.

– Уж порадовал, так порадовал! – сказал царь, – Да вовремя-то как: подсылы Ваньки Висковатого из Ливонии доносят, что рижские немцы подбивают иные страны свинца да меди нашим купцам не продавать! Даже датского короля уломали! Не знаю чем тебя и наградить, сам выбирай, да не скромничай – заслужил!

– Мне бы землицу в вотчину, – ответил я, – Ту, что меж Волгой и Ахтубой. Хочу попробовать там хлопок растить и сарацинское пшено, да баранов с овцами пасти и ловли рыбные держать…

– В вотчину, говоришь? – удивлённо спросил Иван Василевич, – У тебя ж есть жалованная грамота на всякие промыслы по Волге да Каме! А ведомо тебе, что по Уложению о службе, с каждых ста пятидесяти десятин пахотной земли доброй послужильца выставлять надобно? Оружного и одвуконь! Вот коли бы ты, как "гость государев", купил себе вотчину, так об оном и речи не шло.

– У кого ж её купишь, – спросил я, – Она же впусте лежит, и хозяина у неё нет.

– То верно, – сказал Иван Василевич, – А коль у меня в вотчину её просишь, спрос будет с тебя по уложению о службе. Опять же, от ногайских татар да крымских как её без воев защищать? Одной сотней тут не обойтись, служилых людей немало потребуется. Сдюжишь ли?

– Мыслю так, что сдюжу, Государь! – сказал я, – Мои люди сочли, что меж Волгой и Ахтубой чуть более трёх с полтиной миллионов четей землицы. А вот пахотной не шибко много, едва ли тридцатая часть будет. Так что выставлять мне чуть более пятидесяти дюжин послужильцев. Опять же первый год распахать всё не выйдет. Но три сотни я и в следующем году могу выставить. А в вотчину хочу взять потому, что пока хлопок добрый научимся растить, не то что десять лет, а и полвека пройти может. Может и детям моим те труды продолжить придётся.

– Добро, ежели так. В первый год выставишь три сотни на смотр в Астрахани. А ещё каждый год по две тысячи осетров добрых, трехаршинных, к моему столу поставлять велю. Сие по силам?

– И это исполню, Государь, – ответил я.

– Что ж тебе тот хлопок так сдался? – удивился ещё сильнее царь, – Добро бы шелк! А хлопок от персов привести можно.