Господин Фицек

Г-н Перл медленно складывает костюмы. Жена Фицека направляется к двери и думает: может быть, она и вправду слишком мало предложила? Берется за ручку двери, но никто ее не окликает; выходит на улицу, ребята гуськом за ней — зова не слышно. Она делает по улице три шага, ребята за ней — ничего. Еще три шага — и тогда она слышит за спиной голос управляющего:

— Любезная хозяюшка!

Госпожа Фицек оборачивается, останавливается.

— Что?

— Потрудитесь зайти, на улице все-таки неудобно.

Она входит. Теперь она уже знает, что победа за ней. Только выдержка и терпение. Управляющий подвигает к ней костюмы.

— Вы пощупали эту шерсть? Изволили видеть, что это за шерсть? Осмотрели вы этот фасон, эту работу? И за это предлагаете вы тридцать четыре форинта? Господин Перл, — кричит он, — унесите обратно костюмы!

Господин Перл быстро хватает костюмы и уносит их.

Берта пугается, но не подает виду.

— Несите обратно, — говорит она тихо.

Господин Перл останавливается, вопросительно глядя на управляющего.

— Положите, — говорит управляющий голосом человека, который стал вдруг сочувствовать женщине.

— Так сколько же вы дадите? — спрашивает он доверчиво и дружески. — Предложите приличную цену.

— Я уже сказала, — отвечает жена Фицека. Управляющий жалостно качает головой.

— Ну, тогда ничего не выйдет. Прибавьте еще!

— Скажите сами, — осторожно отвечает женщина.

— Ну ладно, только для того, чтобы вы видели, что мы уважаем старых покупателей… Шестьдесят четыре форинта. Я уступил десять форинтов. Но теперь больше ни слова, ни слова больше! — И он шепотом продолжает: — Хозяину не проговоритесь, не то он уволит меня. Упаковывать! — кричит он.

— Подождите, — перебивает его женщина. — И речи не может быть!

Управляющий магазином смотрит на нее, как человек, совсем потерявший разум.

— Позвольте… я сказал свое последнее слово, мы не на площади Текели. — И он уходит в противоположный конец магазина, к другим покупателям. Походка его нерешительна, он горбится: этим он хочет показать, что такого покупателя он еще никогда не встречал.

Жена Фицека остается одна, стоит некоторое время, ребята вокруг нее; она снова нюхает шерсть, щупает, потом оставляет костюмы на прилавке и направляется к двери. У самой двери управляющий окликает ее:

— Хозяюшка любезная!

«Хозяюшка любезная» повертывается. Она уже немного устала, но держится. И управляющий берет ее за руку так, как будто весь запас своих добрых чувств в этой жизни он хочет подарить ей. Ребята гуськом идут за ними. Когда они подходят к костюмам, управляющий делает вид, будто речь идет вовсе не о покупке, и прислоняется к прилавку.

— Сколько лет этому мальчику? — показывает он на Отто.

— Пятнадцать.

— Какой красивый, взрослый молодой человек! И как его зовут? А тот?.. Замечательные дети! — И так дальше, непринужденно, любезно.

Ребята уже покраснели от стыда, матери их тоже надоедает этот разговор, управляющий как раз на это и рассчитывает.

— Так за сколько вы отдадите?

— Ах, хозяюшка, оставимте это! — И управляющий машет рукой в сторону прилавка. — Поговорим о чем-нибудь другом, В нынешнем году вы, наверно, не будете покупать у нас. Купите у Имхофа, не все равно? У Имхофа первосортные товары!

— Ладно, ладно, — отвечает хозяйка. — Так сколько вы просите?

Управляющий опускает голову и делает вид, что обдумывает. Затем, бормоча, смотрит на номера костюмов, будто это какие-то тайные знаки. Бормочет, бормочет. Качает годовой. «Невозможно, невозможно», — шепчет он, затем запрокидывает голову и как загипнотизированный смотрит на женщину.

— Шестьдесят форинтов… — Он стонет. — Круглая сумма. С убытком продаем! Упаковывать! — кричит он и уходит, слегка раздраженный, как человек, еще не пришедший в себя.

Но Берта останавливает руку упаковщика.

— Подождите!

И упаковщик ждет.

Теперь к ней подходит приказчик, г-н Перл.

— Не торгуйтесь больше, а то он еще передумает. За такую цену мы еще никогда не продавали. Я сам не знаю, что с ним случилось. Наверно, он ошибся. Себе в убыток продает. Только бы господин хозяин не узнал…

Берта слушает, потом поворачивается. Идет. Выходит из дверей. Ребята за ней. Ее не зовут обратно. На улице она ждет… Ничего. Шесть шагов… Ничего. Двадцать шагов… Ничего. «Видно, и вправду не отдаст». Но она идет дальше. Сорок шагов. «А… надо бы вернуться!» Но она идет.

— Не оборачивайтесь! — говорит она детям.

У ребят не только нет охоты оборачиваться, но они лучше бы голышом ходили, чем костюмы покупать. Они убеждены, что мать не права.

Восемьдесят шагов…

— Любезная хозяюшка! — За ее спиной стоит г-н Перл. — Меня послал господин управляющий. Идемте поскорей. Он хочет вам что-то сказать.

Они идут обратно. Костюмы, видно, повесили на место, так как на прилавке их нет. Управляющий вводит их в сумрачный склад, закрывает дверь и сердито говорит:

— Я могу дать костюмы дешевле, хоть пять за тридцать пять форинтов. Пожалуйста! Пожалуйста! — И он бросает костюмы один за другим, сердито кидает на прилавок уже двадцатый костюм с такой быстротой, как будто хочет завалить ими весь магазин: — Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!