Господин мертвец. Том 2

– Ты тоже не выдержал, да? Рассказал все семье? Забавно, я как раз недавно разговаривал с Тоттлебеном о…

– Ничего я не рассказывал. – Крейцер тяжело мотнул головой. – Они даже не знали, что я подписал прошение. Но кто-то из моих прежних сослуживцев узнал о моем зачислении в Чумной Легион. И написал домой, в Берлин. А новости распространяются быстро, быстрее, чем тиф в переполненных окопах. Они написали мне. Письма пришли в часть, где я прежде служил, и у меня выдалась возможность их получить. Догадываешься, что в них было?

– Да.

– Жена прокляла меня за это решение. Ведь теперь весь квартал знает, что она замужем за покойником. Мясник перестал ей отпускать мясо, заявив, что не обслуживает мертвецов и их семьи, а на улицах ей плюют в спину. Это в Берлине, Дирк, не в какой-нибудь северной деревушке. Над детьми издеваются в лицее. Их спрашивают, не отвалились ли еще у их отца руки и не приходится ли ему выливать на себя по литру туалетной воды в день, чтобы отбить запах. Старший писал, что все понимает и не держит зла. Как будто он отпускает мне грех… А младший – ему восемь – написал, чтобы я шел в Божье Царство, которое на небе и куда слетаются души всех убитых в боях солдат. Отец ничего не написал – он отрекся от меня, заявив, что испокон веков Крейцеры служили империи только в живом виде, а если им случалось отдавать жизнь за свою Отчизну, честным образом упокаивались в гробах…

Метрах в пятистах от них разорвался снаряд, сердито пшикнув осколками и подняв над полем плотный дымный султан. Крейцер даже не посмотрел в его сторону.

– Француз нервничает. Спустимся вниз?

– Не стоит. Жидко палят.

Внизу, на тренировочной площадке, Тихий Маркус, взяв у Крамера топор, что-то показывал. Лишенная челюсти голова дергалась то в одну сторону, то в другую, напоминая кивающего болванчика из тех, что иногда можно увидеть в витринах. Топор в руках Тихого Маркуса пел другим голосом, более протяжным, густым. Удары получались короткие, вспарывающие, не проникающие в глубь коряги, а снимающие с тихим звоном внешнюю оболочку. И сыпались они один за другим с неровным промежутком, затягивая неподвижную мишень в смертельный водоворот серой стали.

– Не надо тебе с ним сейчас говорить, – сказал Дирк Крейцеру, по-прежнему не глядя на него. – Парень он сильный, но и ему надо время, чтобы привыкнуть. Твои извинения его только разожгут. Подожди с ними.

– Хорошо, – кивнул Крейцер, – тебе виднее. Но если ему очень уж досадно, что загремел в нашу компанию, можешь утешить своего парня – он, по крайней мере, представлял, что его ждет в Чумном Легионе. У тех тысяч, что последуют за ним, не будет даже этого.

– Ты опять о том мифическом распоряжении кайзера? – Дирк поднял бровь. – О том, что тоттмейстерам будут отдавать всех павших на поле боя без исключения? Я слышу о нем уже месяц. Это все выдумка паникеров.

– Выдумка ли? – Крейцер устало улыбнулся и, протянув мощную руку, постучал пальцем по планшету Дирка, с верхнего листа которого в небо смотрели взъерошенные и слепые орлы кайзерштандарта. – Читал?

– Не успел. Но я читал десятки таких же и сомневаюсь, что этот сильно отличен от предыдущих.

– Прочитай. Не надо быть великим мастером чтения между строк, чтобы понять – в воздухе пахнет гарью. Тон изменился. Его величество кайзер уже не звенит медью, как полковая труба, и не раздувается индюком. Он напуган.

– Кайзер? Напуган?

– Да, Дирк. Так это выглядит. Он словно заранее просит прощения у своих подданных за то, что вынужден сделать. В каждой строке – отчаяние и страх. Даже в восемнадцатом году, когда враг стоял под стенами, не было подобного.

– Он не решится на это, – сказал Дирк, ощущая тревожный, липкий язычок, вдруг коснувшийся позвоночника. – Это было бы безумием. По всей империи забастовки, стачки и беспорядки. Социалисты набирают силу с каждым днем. Добровольно объявить о призыве всех мертвецов в Чумной Легион?.. Да через день после этого кайзера пинком вышибут из дворца!

– Значит, он окончательно выжил из ума потому, что он сделает это. Ты ведь уже слышал про колесящих по фронту тоттмейстеров, а?

– Да, – настороженно сказал Дирк. – Думаешь, не случайность?

– Какая, к черту, случайность? Орден готовится расправить крылья. Уверен, на всех участках фронта сейчас происходит то же самое. Небольшие отряды тоттмейстеров как бы случайно оказываются на передовой. Смена дислокации, кадрирование, штатное перемещение… Назови как угодно. Но пауки сползаются, а это – верный признак. Стоит только прогреметь указу – и они тут как тут! Появляются словно из ниоткуда, чтобы прямо на месте формировать новые роты и даже батальоны мертвецов. Может, мы и не выиграем эту войну, но мы станем первой в мире страной, чей покой защищает мертвая армия.

Дирка передернуло. Разглагольствующий мертвец с суконной заплатой вместо уха стал ему неприятен. Проклятый Крейцер умеет испортить настроение. Хорошо бы, этот тягостный визит стал и последним.

– Будем думать о себе, – сказал Дирк, чтобы сменить тему. – Пусть кайзеры правят империями, оставим эти хлопоты им.